— Это было письмо. А вам не всё ли равно, каким образом я узнал о неверности своей жены? — глядя исподлобья, выговорил Бобрышев.

— Давайте условимся: в данный момент я не пытаюсь выяснить пикантные подробности чьих-либо взаимоотношений. Я лишь объясняю, что сегодня происходит в этом имении, и кто к этому причастен, договорились?

— Допустим, — согласился виновник недавнего нападения. — И что дальше?

— Не могли бы вы показать мне сию эпистолу?

— Пожалуйста, — Бобрышев вынул из кармана изрядно помятый лист бумаги и отдал Ардашеву.

— Так-так… — бегло читая, рассуждал вслух адвокат. — Выходит, Бес следил за хозяином виллы. Убедившись, что последний приехал во двор Артёма Викторовича, он тут же вернулся в город и, очевидно с почты, тут же протелефонировал Надежде Алексеевне. Ну а дальше отпечатал на той же самой печатной машинке короткое послание для господина Бобрышева, в котором он утверждает, что его жена изменяет ему с Сергеем Николаевичем. Вот и всё. А не кажется ли вам, сударь, что этот Бес разыгрывает вас, как марионетку?

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурил брови Лесной кондуктор.

— Вам подложили письмо, и вы тут же решили убить человека, даже не выяснив перед этим, насколько указанные в пасквиле обстоятельства соответствуют действительности. Мало того, что вы собрались лишить жизни Сергея Николаевича, так вы бы ещё принесли горе не только в чужую семью, но и в вашу собственную. Тем самым, милостивый государь, вы подтвердили, что являетесь послушным оружием в руках Беса. Но и это ещё не всё. В последней главе своего изуверского романа преступник описывает, как якобы Сергей Николаевич собирается расправиться с вашей супругой. Да-да! Поверьте. Именно так всё и есть. Глава называется «Убийство с видом на море». И потому я прошу вас, господин Бобрышев, не отходить от жены. К несчастью, всё, о чём пишет Бес сбывается, и он активно этому способствует.

— Послушай, Сергей, — задумчиво поинтересовался Стахов, — а то письмо, что я тебе привёз, тоже было от него?

Толстяков молча кивнул.

— Теперь я понимаю, почему вы меня так подробно расспрашивали, как выглядел тот незнакомец. Жаль, что я не рассмотрел его на перроне как следует.

— А знаете, Пантелеймон Алексеевич, в той главе, что вам передал Бес, довольно много уделено места и вашей персоне. Он отчего-то решил, что вы в тайне глубоко завидуете своему шурину и потому в душе будете радоваться его неприятностям. Откуда у него такие мысли — одному Богу известно.

— Надо же, какой грубый навет! Нет, это же подумать только! Я завидую Сергею? Да чему тут завидовать, когда его только что на моих глазах чуть было не укокошил этот неуравновешенный Отелло!

— Я попрошу вас, милостивый государь, выбирать выражения, — оскорбился Бобрышев и поднялся. — И не смотрите, что у меня револьвер пустой. Зато кулаки на месте!

— Что? Да как вы смеете мне угрожать? — краснея от злости, подскочил податной инспектор. — Это вас лесные волки или медведи научили столь деликатному общению с воспитанными людьми?

— Господа-господа, — вновь вмешался присяжный поверенный, — прошу вас успокоиться и сесть на свои места. Во-первых, я не закончил свой рассказ, а во-вторых, дабы улеглись страсти, предлагаю ещё раз выпить успокоительных мартелевских капель. А дамам мы опять нальём вина. Надеюсь, возражений не будет?