— Подожди, — удивилась классная, — чего ты боишься? Как тебе могут помешать сдать экзамены?

— Да она завалит меня! — в сердцах выпалила Геула.

— Геля, успокойся! — уверенно сказала Светлана Федоровна. — Оксана Витальевна может тебе попасться в комиссии только на одном экзамене, да и то случайно. Даже если она тебе поставит шесть, это что-то изменит? Посчитай свой средний балл, мне кажется, даже если ты все экзамены сдашь на пятерки, у тебя все равно будет выше семерки. Чего ты паникуешь?

Геля растерянно посмотрела на классную.

— Иди на урок, — сказала та, — и не дуры мне галаву́.

Заснуть Ян так и не смог. То ли днем выспался, то ли папины слова слишком его взбудоражили.

Ян честно лежал в темноте и раздумывал, что он теперь должен делать. Планы, один другого грандиознее, сменяли друг друга.

Признаться в любви и унести Геулу на руках в закат.

Не признаваться, а покончить с собой прямо у Гели на глазах (тогда она точно догадается).

Написать романс и исполнить.

Уехать в другую страну, стать там президентом, а потом вернуться за Геулой.

Стать президентом и унести в закат.

Застрелиться и стать президентом.

Унести в закат и там признаться, а уже потом уехать.

В полярную экспедицию, как папа.

Интересно, в Антарктиде есть должность президента?

И закаты?

Геула второй день пыталась привыкнуть к мысли, что никто не собирается травить ее дальше. И завуча бояться тоже не стоит. Особенно с учетом того, что Геля собралась уйти в молодечненский колледж. Или не уходить? Или не в молодечненский?

Поскольку дурыць галаву́ было некому, Геля продолжала грузить себя.

На перемене после первого урока ее размышления были прерваны появлением Яна.

Выглядел он диковато: взгляд в одну точку, всклокоченные волосы. Но когда Ян заговорил, Геула забыла о всех странностях его внешнего вида.

— Геула, — произнес он голосом киборга, — я тебя люблю. Не перебивай!

Геула не перебивала, она остолбенела.

— Я понимаю, — продолжал Ян, — что ты ко мне равнодушна, поэтому не можешь ответить взаимностью. Ну что ж… Насильно мил не будешь…

Геля пыталась убедить себя, что все происходит на самом деле, но не получалось. В реальности Ян никогда не смог бы выговорить «насильно мил не будешь» — и не ухмыльнуться.

— Главное, — говорил несчастный влюбленный, — чтобы тебе было хорошо. А я больше никогда не отягощу твоего существования.

«“Отягощу существования”, — напряженно соображала Геула, — он что, дряни какой-нибудь накурился?»

А Ян уже подходил к финалу своей речи:

— Обещаю! Ты меня больше никогда не увидишь. Клянусь перед твоими друзьями!

Только тут Геля сообразила, что за этим цирком наблюдают одноклассники. У девчонок от любопытства глаза стали как на картинках про базедову болезнь. Парни тихо корчились от смеха.

От растерянности Геула принялась оправдываться перед зрителями:

— Это Ян! Мы с ним канал на ютубе ведем… вели…

— А! — обрадовался Присмаков. — Так вот кто ту порнушку с Гелькой снимал!

Геула уже собиралась, как в старые добрые времена, огреть хама учебником, но ее опередил Ян. Он повернулся к Присмакову и сказал все тем же нечеловеческим голосом: