– Обещаю, господин, обещаю.
Я принял окровавленный меч из его руки и отошел назад: четверо уцелевших подняли Артура и понесли его к ладье. Раненого передали через борт, Гвиневера помогла принять его и уложила на палубу «Придвен». Из пропитанного кровью плаща она соорудила подушку, присела рядом, погладила его по лицу.
– Дерфель, ты идешь? – спросила она.
Я указал на воинов, что по-прежнему держали щитовой строй.
– Мы можем их забрать? – спросил я. – И раненых тоже?
– Еще двенадцать человек, – откликнулся Каддог с кормы. – Не больше двенадцати. Для других места нет.
Рыбачьи лодки так и не пришли. Да и зачем бы? Зачем бы людям мешаться в смертоубийство, кровопролитие и безумие, когда их работа – добывать пищу из моря? У нас была только «Придвен»; а значит, придется ладье отплыть без меня. Я улыбнулся Гвиневере.
– Я не могу ехать, госпожа, – сказал я, обернулся и жестом указал на щитовую стену. – Кто-то должен остаться и провести этих воинов по мосту мечей. – Культя моей левой руки сочилась кровью, на ребрах остался синяк, но я был жив. Саграмор умирал, Кулух погиб, Галахад и Артур ранены. Кроме меня – никого. Я – последний из Артуровых вождей.
– Я могу остаться! – вмешался Галахад.
– Со сломанной рукой ты сражаться не в состоянии, – возразил я. – Садись в ладью и бери с собой Гвидра. И торопись! Начинается отлив.
– Остаться следует мне, – запротестовал Гвидр.
Я схватил его за плечи и подтолкнул к отмели.
– Ступай с отцом, – сказал я, – ради меня. И скажи ему, я был верен до конца. – Я резко остановил его, развернул лицом к себе и увидел, что юное лицо мокро от слез. – Скажи отцу, я любил его до последнего.
Гвидр кивнул, и они с Галахадом поднялись на борт. Так Артур воссоединился с семьей, а я отступил назад, и Каддог веслом оттолкнулся от берега. Я поднял глаза на Кайнвин и улыбнулся. Хотя в моих глазах блестели слезы, я не знал, что сказать, кроме того лишь, что подожду ее под яблоневыми деревьями Иного мира.
Но пока я неуклюже подбирал слова, а корабль сползал по песку на воду, она легко ступила на нос и прыгнула в волны.
– Нет! – закричал я.
– Да, – сказала она и протянула мне руку, чтобы я помог ей выбраться на берег.
– Ты знаешь, что они с тобой сделают? – спросил я.
Кайнвин показала мне нож в левой руке, давая понять, что убьет себя, но живой Мордредовым людям не дастся.
– Мы слишком долго пробыли вместе, любовь моя, чтобы расстаться теперь, – проговорила она, и встала рядом со мною, и долго смотрела, как «Придвен» уходит в глубокую воду. Наша последняя оставшаяся в живых дочка и ее дети уплывали прочь. Начался отлив, и первые волны понесли серебристый корабль к морю.
Я сидел с Саграмором, пока он не испустил дух. Я баюкал его голову на коленях, держал его за руку и говорил с ним, провожая его душу на мост мечей. Затем, со слезами на глазах, я зашагал назад к нашей маленькой щитовой стене и увидел, что Камланн заполонили копейщики. Пришла целая армия – пришла слишком поздно, чтобы спасти своего короля, но как раз вовремя, чтобы прикончить нас. Наконец-то я увидел и Нимуэ: ее белый конь и белое платье ярко сияли в тени дюн. Моя былая подруга и единожды возлюбленная стала теперь моим злейшим врагом.