И вот оно внезапно случилось – Элизабет ощутила неизведанное до сих пор единение, единение с ним, с Иоганном, и это показалось ей необыкновенным. «Если б мгновение могло длиться вечно, то пусть оно было бы таким», – подумала Элизабет и забылась в приливе желания…
Альбин увидел снежную гладь за деревьями – до луга осталось совсем немного. Он справится. А потом ему тоже будет что рассказать…
Еще десяток шагов.
Батрак приметил впереди просеку, где он оказался бы в безопасности. Оглянулся на бегу: нет, никого не видно.
Альбин повернулся вперед, и в этот момент сокрушительный удар с хрустом сломал ему нос и сбил с ног.
Перед глазами вспыхнула молния, и в следующий миг все потемнело.
Огонек лампы потух от сквозняка, и комната погрузилась в голубоватый сумрак. Иоганн опустился на Элизабет, они дышали в едином ритме. Элизабет закрыла глаза и прижалась к Иоганну.
И пусть он останется с нею навек.
И ничто в мире не сможет их разлучить.
Фигура в ветхой рясе отшвырнула в снег тяжелую ветку и подошла к неподвижно лежащей жертве. Восковая рука ухватила Альбина за ворот и потащила обратно в лес.
– О чем ты думаешь? – спросил Иоганн.
– О том, что завтра ты должен остаться со мной. Я просто запру двери, и пусть как-нибудь мир обойдется без нас.
– Заманчиво, но есть идея получше.
– И какая же?
– Сделать так, чтобы завтра не наступало, – прошептал Иоганн. – Просто остановить солнце, и ночь никогда не закончится.
Элизабет поцеловала его и прижала к себе.
– Так сделай же. У меня руки пока заняты.
XXXII
Элизабет открыла глаза. В окно пробивался сумеречный свет – скоро наступит утро.
И ознаменует начало.
Она повернула голову к лежащему рядом мужчине.
Иоганн.
Элизабет еще ни с кем не чувствовала себя так уютно. Маму она не знала, а с отцом жизнь была ей только в тягость.
Вот Иоганн – другое дело. Он был сильным и заботливым, и он непременно найдет выход и не оставит их в беде – в этом Элизабет не сомневалась.
Одеяло чуть соскользнуло. Элизабет увидела его грудь, покрытую шрамами, и невольно поежилась. Что же ему пришлось пережить? Что он скрывал от нее?
Она вдруг заметила, как сбивчиво задышал Иоганн. Должно быть, ему что-то снилось, и сон этот явно был не из приятных. Иоганн что-то отрывисто говорил – странно и дико было слышать эти слова. Элизабет стало не по себе. Она чуть помедлила в нерешительности и потрясла Иоганна за плечо.
Лист открыл глаза.
– Это только сон, Иоганн!
Жнец в смертной пляске с жертвами.
– Иоганн?
Кровь на стенах.
Казалось, Лист только теперь узнал Элизабет. Он молча взял ее за руку и подождал, пока не выровняется дыхание.
– Что тебе снилось, ради всего святого? – спросила с тревогой Элизабет.
Иоганн не хотел отвечать. Не мог ответить.
– Или это был не сон? – Элизабет провела рукой по шрамам на его груди и заглянула ему в глаза. – Иногда полезно выговориться.
Вновь эта невыразимая сила в ее глазах, которая так привлекла его однажды.
Он не хотел говорить ей.
И он должен был сказать. Она имела право знать.
Иоганн сел и посмотрел в окно. До рассвета было еще немного времени.