Ох уж эта магия, ох уж эти маги.

– И что же мне с тобой делать? – задала я риторический вопрос.

Ответ я не успела дать сама и не услышала извне. Проснулась.

Полежала некоторое время, таращась в потолок, после чего выбралась из постели и подошла к кукле. Долго стояла, рассматривая фарфоровое лицо, сравнивая с настоящим, тем, что только что видела в своем полусне-полувидении.

Открыла рот, чтобы сообщить Альвиссу, что отыскала его тело, но внезапно передумала. Сама не знаю отчего, но говорить это вслух категорически не хотелось. Безо всяких явных причин, но душа противилась.

Помолчав, я пожала плечами и ушла в ванную. Пора собираться на работу.

Когда ехала вечером домой, возникло ощущение слежки и взгляда в спину. Неприятное такое, зудящее. Так бывает порой в метро. Когда вроде сидишь и спокойно читаешь книгу, и вдруг понимаешь, что на тебя кто-то смотрит. И даже эмоции взгляда считываешь: любопытство, мужской интерес, пренебрежение, насмешка, злость.

Никогда не могла объяснить это логически – ведь взгляд это нечто неосязаемое и беззвучное. Но почему-то ощущаемое. Каким-то внутренним локатором улавливаешь чужое внимание. Более того, даже направление взгляда всегда четко понимаешь. Вот как так?

И сейчас я чувствовала тяжелый, напряженный взгляд в спину. Выжидательный. Вроде и без угрозы, а неприятно.

Когда заходила в подъезд, едва удержалась от того, чтобы не начать оглядываться.

Уже дома долго стояла у окна, подглядывая из-за шторы. Но, конечно же, никого не увидела. Спать легла пораньше, но перед этим… Да-да, я параноик. Но если вам чудится слежка, это вовсе не означает, что ее на самом-то деле нет. Просто вы не смогли в этом удостовериться.

В общем, как бы ни было смешно, но я заперла входную дверь на все три замка, хотя обычно пользуюсь только верхним или нижним. Еще и цепочку накинула. А потом, подумав, подтащила обувную тумбу и устроила баррикаду.

Мы с моей паранойей нежно друг друга любим, нам вдвоем хорошо, и лишние маньяки в компанию нам не требуются.

Ночь прошла тревожно во всех смыслах. Мое тело нервничало из-за вчерашнего ощущения слежки. А мое подсознание во сне очутилось на том же самом месте, где и в прошлый раз. Подземелье, саркофаг с открытый крышкой. Тело Селендина. И темнота. Светильники-то я погасила накануне, когда почувствовала, что вот-вот проснусь.

Пришлось помучиться, пока снова зажгла. После я приблизилась к каменному ящику и склонилась, пытаясь понять, произошли ли какие-нибудь изменения с хранившимся там эльфом.

Не произошли.

Ладно. Значит, работаем.

Это было… трудно. Дорогой супруг, надеюсь, ты никогда не узнаешь, сколько раз я тебя роняла и стукала. Прости, я не специально, но ты на редкость костлявая и тяжелая зараза. Даром что неживая. У меня чуть пупок не развязался, пока я тебя выковыряла из твоей мраморной ракушки-ловушки.

И как волоком тащила на твоем парчовом покрывале наверх из подземелья, я тебе тоже не стану никогда рассказывать. Меньше знаешь, спокойнее спишь.

– Тяжеле́ц! – утирая пот со лба, разогнулась я в очередной раз, чтобы передохну́ть. А то как бы не передо́хнуть от напряжения. – Полный тяжелец! – Скосила глаза на худое длинное тело на полу. Вздохнула и исправилась: – Тощий тяжелец! Вот что за жизнь пошла, а? Раньше мужчины женщин на руках носили. А теперь женщины таскают драгоценных. То на ручках – «ты ж мой куклёночек», то волоком – «что ж ты такой трудный»… Ну, поеха-а-али-и-и.