И тут мой взор упал на лежащего на ковре игрушечного эльфа. Как только мы вошли в мою квартиру, он превратился в безжизненную куклу.

Я тихо опустилась рядом с ним на колени, подобрав подол свадебного платья, которое всё же пригодилось, пусть и так странно. Взяла своего эльфа в руки и погладила по фарфоровой щечке.

– Альвисс, – позвала негромко.

Но ответом мне была тишина.

И в этот вечер, и в другие. Он снова превратился в обычную игрушку, куклу. Эльфа на полке. Изменение, правда, появилось. Помимо бело-серебряно-золотых брачных татуировок, на его руке теперь, красовалось крохотное золотое обручальное колечко, парное моему. Но мое можно было снять, а его к фарфоровому пальцу будто приклеилось.

Я каждый вечер его звала, разговаривала, рассказывала, как прошел мой очередной день. Про рабочие проблемы и про визиты в музеи и театры.

Я внезапно поняла, как много теряла, лишая себя прекрасного. И стала исправно посещать музеи, картинные галереи, выставки. Съездила на экскурсии во все усадьбы и особняки, какие могла себе позволить в нашем городе. Красиво. Но не так, как в удивительном и волшебном белом дворце Альвисса.

Изменения, случившиеся со мной после вмешательства волшебного существа, сохранились. Волосы вызывали зависть коллег. Я сходила в салон, чтобы подравнять концы и отстричь неровности в длине, оставшиеся после былой стрижки. От мастера выслушала массу комплиментов и восхищение тому, как я за ними ухаживаю. Хотя я ничего и не делала, обычные шампунь, бальзам, пару раз в неделю маски. Всё как и всегда.

Кожа тоже радовала и меня, и взоры окружающих. Но тут уже заслуга купания в том удивительном озере, куда меня водил Альвисс.

Брачные узоры на руках… Было трудно к ним привыкать. Широкие, экзотичные рисунки на запястьях не так-то просто носить в обычной жизни человеку, который никогда не хотел и не делал татуировок. А тут такие крупные, к тому же на самом видном месте. Да еще массу вопросов вызвало у коллег то, что черные линии на первоначальном узоре стали белыми. Еле отговорилась тем, что переоценила себя, и черная тату для меня оказалась слишком экстремальной. Мол, вывели черноту лазером и перебили белой краской. Понятия не имею, возможно ли такое в реальности, но мне поверили. Ну а про второй «браслет» сказала, что для симметрии решила сделать.

Единственный человек, который сомневался во всех тех сказках, что я рассказывала, – мама. Она-то меня хорошо знала. И не верила, что я по пьяни сделала татуировки. И в то, что волосы наращённые. Она всё пыталась понять, что со мной происходит и для чего мне понадобилось свадебное платье перед Новым годом. Я отшучивалась, юлила, уводила разговор.

Не могла же признаться, что умудрилась выйти замуж за заколдованного парня из другого мира. Который к тому же не человек, а эльф. А сейчас вообще сидит безжизненной куклой у меня полке уже пару месяцев.

Я всё еще не теряла надежды как-то его снова оживить, растормошить. Даже пыталась сама напоить его энергией через кровь. Но… Я-то не маг, не знаю, что нужно делать. Поэтому, даже если бы я искупала куклу в своей крови, ничего бы не изменилось.