— Не хочешь — не верь, — ворчит Елизавета. — Все нормальные люди знают, что сорока — это к вестям. И часто — к нехорошим, между прочим.

— Часом, не с того света? — иронизирует супруг и противно улыбается: — Скоро ты, лапуль, на каждую птичку креститься станешь.

— Надо будет — и стану, — обещает Елизавета и вновь исчезает в темноте коридора.

— Средневековье какое-то! — бурчит муж и тянется к дарам цивилизации — включает телевизор. Идет реклама: «Александрийские двери по умеренным ценам. Бутик № 29 Экспостроя на Нахимовском. Приходите за роскошью. Вы этого достойны!»

— Убавь звук! — гневается Елизавета и требует тишины.

— Должен же я с кем-нибудь общаться?! — сопротивляется муж и методично переключает каналы.

— Дожили! — снова кричит Елизавета. — «Мой друг — телевизор Samsung».

— Ты же со мной не общаешься! — выкрикивает в коридор супруг и замирает в дверном проеме в ожидании ответа. Жена молчит. — Может, ты со мной все-таки пообщаешься?!

— Сейчас, — отвечает Елизавета. — С Танечкой поговорю…

— Ну, поговори, поговори, — разрешает муж и удобно устраивается на большом кожаном диване, положив голову на подлокотник. Видно, что он испытывает удовольствие от мысли о кратковременном сне под зычные звуки полицейской сирены из криминальной хроники. — Пока ты со своей Танечкой поговоришь, я чуток успею покемарить…

Но Елизавета буквально через пару минут появляется в комнате и с раздражением спрашивает:

— Ты что, спишь?

— Я?! — вздрагивает супруг от неожиданности. — Так ты ж с Танечкой разговариваешь.

— Я уже давно не разговариваю. Я красилась, — сообщает Елизавета и роется в переполненном шкафу в поисках не требующей глажки одежды.

— Лапуль, ты такая хорошенькая, аппетитненькая… Ты мне очень нравишься, — объявляет супруг и плотоядно смотрит на Елизавету.

Она перехватывает его взгляд, но притворяется, что не понимает, и на всякий случай потуже затягивает ремень на джинсах. Муж обижается и категорически отказывается вставать с дивана.

— Так ты пойдешь? — Она уже знает ответ.

— А ты куда?

— Пройдусь по Ленинскому. Посмотрю ткани. А то — голое окно. Все видно.

— А что за спешка? — снова интересуется муж.

— Потому что у меня всего один выходной.

— Так отдохни! — Не теряет надежды супруг и похлопывает рукой по дивану.

— Потом, — обещает ему Елизавета и скороговоркой проговаривает пути преодоления чрезмерной зеленцы в многострадальной кухне: — Добавить бежевого. Светлые бордюры. Белые салфетки, полотенца и шторы. Разбавить зелень — и будет смотреться отлично!

Супруг идти по магазинам не хочет, мотивируя это тем, что ненавидит «этих торгашей» и больше не может мириться с невозможно высокими ценами.

— Это Москва! — напоминает ему Елизавета и, оставив надежду поднять супруга с дивана, сообщает: — Ну… я пошла. Постараюсь недолго.

— Давай, лапулечка. Приходи скорей.

Елизавета не удостаивает мужа ответом и хлопает входной дверью.

— Лиза! — кричит он в пустое пространство. — Сколько можно?! Неужели трудно попридержать дверь?! Ну как ребенок, ей-богу!

Возмущение по поводу халатного отношения к имуществу быстро ослабевает, и супруг с чувством полного удовлетворения погружается в дрему, не обращая внимания на рев стадиона и возгласы комментатора — транслируют футбольный матч.