Но Паша Усков (к тому времени уже лейтенант) и три человека из экипажа успели выбраться из горящего танка. Сейчас Антипов не рисковал связываться с подчиненным. Тот приобрел авторитет.
Командир танкового батальона представил Ускова месяц назад ко второму ордену и, хлопая по плечу обещал:
— Обкатаешься еще немного, поставлю взводным. Смело воюешь.
А теперь лейтенанта приблизил к себе и выделял из других капитан Василий Ольхов, хорошо разбиравшийся в людях.
К концу ужина в сопровождении автоматчика пришел гость, о котором упоминал начштаба дивизии. Это был майор в очках, совсем не военного вида, представитель оперативного отдела.
Не отказавшись от ста граммов водки и перекусив, майор провел с офицерами штурмовой группы довольно интересную и полезную, по общему мнению, беседу.
На различных совещаниях не раз уже обсуждали тактику действий при взятии Берлина. К сожалению, наряду с толковыми советами было много ненужных рассуждений. В очередной раз повторяли фразы о том, что фашистское логово обречено, говорили о героическом порыве бойцов и офицеров, то, что нацисты морально сломлены, хотя драться будут упорно.
— Чего на них смотреть? — бодро заканчивалась очередная инструкция, особенно если ее вел политработник. — Били их в Сталинграде, на Днепре. Везде били! А в Берлине окончательно вколотим осиновый кол в их поганую нору.
Майор, похожий на университетского преподавателя (он им и был до войны), толстоватый, добродушный на вид, начал с того, что коротко рассказал об истории Берлина, который, оказывается, был основан в тринадцатом веке.
За годы войны в бывшем преподавателе уже укоренились военные привычки. Довольно сжато, без лишних рассуждений, дал описание города.
— Воевать здесь непросто. Многие дома построены в прусском казарменном стиле. Толстые стены, подвалы с узкими окнами. Большинство домов разрушены союзной авиацией, но это лишь усложняет ведение боевых действий.
— Как в Сталинграде, — вставил Савелий Грач.
Не реагируя на реплики, майор продолжал свою лекцию:
— Развалины многих домов превращены в бункеры. Забетонированы, укреплены бетонными плитами. Широко используются пушки небольшого калибра 50–75 миллиметров. Снаряды у них сильные: подкалиберные, кумулятивного действия, с донными взрывателями. Броню наших танков они пробивают. Но самая главная опасность для бронетехники — «фаустпатроны». По нашим сведениям, в конце прошлого года в частях вермахта имелось несколько сот тысяч этих штуковин. В условиях города «фаустпатроны» очень опасное оружие. Практически весь личный состав немецких частей и фольксштурм прошли хотя бы краткий курс обучения.
Оглядев лица офицеров, майор улыбнулся, попросил крепкого чая и добродушно заметил:
— Конечно, «фаустпатроны» штука опасная, но реальную угрозу представляют шагов на пятьдесятсемьдесят. Впереди танков должна обязательно двигаться пехота.
— До рейхстага отсюда далеко? — спросил Павел Усков.
— Далековато. Сейчас ваша группа, да и передовые части дивизии находятся в Кройцберге. Это предместье, окраина Берлина в юго-восточной части. Планы командования мне неизвестны, но задача, думаю, одна — продвигаться к центру, к рейхсканцелярии, рейхстагу. Кстати, обращайте внимание на выходы подземных коммуникаций. Наверняка отсюда будут наносить удары мелкие подразделения.