Это было предместье города, где одноэтажные дома чередовались с небольшими парками, лесными полосами, а все это прорезали мелкие притоки Шпрее и каналы (некоторые всего десяток метров ширины).

Впрочем, немцев, вступивших в свою последнюю схватку, природа интересовала сейчас меньше всего. Главная задача — во что бы то ни стало остановить русских.

Рота была неплохо вооружена, практически на уровне армейского подразделения. Кроме автоматов, винтовок и нескольких пулеметов, имелись два 80-миллиметровых миномета и приличный запас «фаустпатронов», которые командир-ветеран пока не торопился пускать ход.

Война всегда безжалостна, а в некоторых случаях заведомо обрекает какие-то подразделения на неминуемую гибель. Ветеран был горд, что о нем вспомнили, восстановили в шестьдесят пять лет прежнее капитанское звание и доверили роту.

До вчерашнего дня рядом находилась тяжелая зенитная батарея, что говорило о важности защищаемых позиций. Шесть дальнобойных орудий, весом десять тонн каждое, внушали уверенность. Утверждали, что эти громадины поражают бомбардировщики на высоте 12 километров, а батарея способна выпустить в минуту девяносто тяжелых снарядов.

Командовал батареей тоже капитан, только гораздо моложе ветерана, и, несмотря на свои награды, мощность орудий, был настроен мрачно. Они немного выпили вместе, и командир батареи скептически заметил:

— Что толку, когда нас загнали в угол? Берлин окружен со всех сторон.

— Сталинград тоже был окружен, — заметил ветеран. — Но с него началось продвижение русских на запад.

— Сталинград. Чего его вспоминать, — по-прежнему мрачно качал головой молодой капитан. — Это было другое время.

Оторвавшись от беседы с ветераном, командир батареи крикнул своему помощнику:

— Замаскируйте как следует второе и третье орудия. Они же на виду. Сколько можно возиться?

Солдаты засуетились, тащили камуфляжные сети, кучки свежесрубленных молодых деревьев. На бугорке, среди молодых елей, стояла счетверенная 20-миллиметровая установка «маузер» для борьбы с низко летящими самолетами. Имелись также несколько крупнокалиберных пулеметов. Ветеран был доволен соседством такой сильной батареи.

Однако через пару часов налетели русские штурмовики «Ил-2». Старый капитан слышал о них, но увидел в действии первый раз. Они были громоздкие, окрашенные в темный цвет и шли на низкой высоте. Все вокруг заполнил рев моторов, машины были загружены под завязку.

Скорострельная установка «маузер» сумела сбить один штурмовик. Но восемь оставшихся сначала сбросили бомбы, затем ракеты, а с третьего захода обстреляли батарею из автоматических пушек и пулеметов.

Творилось что-то невообразимое. Стоял непрерывный грохот, взрывались бомбы, а рев моторов не стихал ни на секунду. От мощных зениток толку было мало, штурмовики проносились, едва не задевая длинные стволы 105-миллиметровок. Когда эта гремящая шайка убралась, ветеран с горечью смотрел на опрокинутые орудия, трупы артиллеристов, воронки.

Санитары уносили окровавленные тела, некоторые без ног, рук, смятые словно куклы. Хотя бомбили и обстреливали батарею, досталось и его роте.