— Этот вагон будет торчать как мишень на полигоне. Куда спрячешь такую махину? Его подобьют первым же снарядом.
Русские на их участке выжидали. Чтобы расшевелить их, капитан приказал открыть огонь из минометов. Снова завязалась перестрелка.
Савелий Грач со своими разведчиками обошли траншеи и, потратив пару часов, обнаружили вторую линию обороны. Среди развалин заметили один и другой дот.
Бетонные сооружения с толстыми стенами и 88-миллиметровыми пушками были хорошо замаскированы. Кроме этих мощных орудий, в узких амбразурах прятались крупнокалиберные и обычные пулеметы.
Кирпичное здание, стоявшее на другой стороне улицы, было превращено в бункер и тоже имело сильное вооружение. Ольхов, выслушав доклад, пристально всматривался в бинокль.
Выбор действий у его штурмовой группы был невелик и ограничивался приказом. Ладно, роту фольксштурма они собьют. Но, завязнув в боях среди развалин, потеряют танки и большую часть людей. А когда подойдет помощь (пехотный и танковый батальон, возможно, полк), на них обрушится огонь из дотов и бункера.
Капитан Ольхов видел лишь один выход. Как можно быстрее рассеять роту фольксштурма, которая служила не более чем буфером. Но буфером опасным. Отвлекающим внимание от главных сил обороны на этом участке. Вступать в бой или определить направление ударов можно, лишь убрав преграду из сотни готовых отчаянно сражаться за свой город солдат фольксштурма. И недооценивать их решительность было нельзя.
Две «тридцатьчетверки», бронетранспортер и минометный взвод вели огонь по окопам и укрытиям, не подходя ближе двухсот метров.
В полевых условиях расстояние в двести и даже четыреста метров — это стрельба едва не в упор. Но условия города усложняли боевые действия. Мешали целиться деревья, многочисленные постройки, полосы аккуратно подстриженного густого кустарника.
Сплошной линии траншей не было, а отдельные участки и окопы прятались за всевозможными укрытиями. Дорога была перегорожена огромным грузовиком и грудами камней.
Пулеметные очереди раздавались из-за поваленных деревьев, стрелки прятались за чугунной оградой, среди кустарника, в разрушенных постройках. Патронов не жалели. В суматошной стрельбе угадывалась нервозность и недостаток опыта.
Несмотря на это, уже появились первые, пока немногие, погибшие, несколько человек были ранены. Два взвода спешно обходили роту фольксштурма с флангов.
«Тридцатьчетверки» обстреливались пока лишь минометами. Свист и частые разрывы мин напоминали надоедливое нападение осиного роя. Пробить броню танков они были не в состоянии, но редкие попадания в цель ударяли словно молотом.
Грохот закладывал уши, мешал целиться. Кроме этого, существовала опасность, что мина может порвать гусеницу. Обозленный на минометчиков, старший лейтенант Антипов решил приблизиться, чтобы лучше видеть цель. Это едва не стоило жизни его экипажу.
Приоткрытый люк канализации сдвинули на две трети. Над бордюром показалась голова в кепи и массивный набалдашник «фаустпатрона». Место было выбрано удачно, тротуарный бордюр прикрывал стрелка. Но расстояние оказалось великовато, или гранатометчик не имел достаточно опыта.