Рухнула стена одного из домов, перегородив дорогу. В батарее Кондратьева накрыло два миномета вместе с расчетами. Крупный осколок со звоном врезался в борт бронетранспортера, застряв в броне.

Бой понемногу затихал.

Сержант Сергей Вишняк шел по ночной улице. Полчаса назад он обратился к командиру взвода Савелию Грачу:

— Я схожу гляну как обстановка.

— Не надо тебе ничего смотреть. Отдыхай.

Старший лейтенант догадался, куда собирается Вишняк.

— Мало башку под пули подставлял? Теперь из-за бабы, хрен знает, куда лезешь.

— Из-за женщины… она не баба.

В полутьме комнаты, при свете двух свечей, на лице сержанта перемещались глубокие резкие тени. Они знали друг друга давно, вместе служили в полковой роте разведки.

Савелия двинули вверх, в дивизионную разведку, уже стал старшим лейтенантом, а Вишняк, хоть и считался одним из лучших разведчиков, только недавно «сержанта» получил. Своевольный, упрямый, правду режет в глаза, за что его штабное начальство недолюбливает. Грач понял, что отговаривать Сергея бесполезно, уйдет самовольно.

— Здесь недалеко, через час вернусь.

— Возьми с собой бойца. Не вернешься через час, подниму весь взвод, пойдем тебя искать. Ты этого хочешь?

— Пусть полтора. Ничего со мной не случится. В собственный тыл иду.

— В Берлине тыла нет. Из любой подворотни пулю словишь. Чужой город, чужая земля. Ладно, шагай. Только с патрулями ни в какие свары не лезь.

Эта ночь не отличалась от прошлой. Багровое зарево не давало сомкнуться темноте. Где-то продолжалась стрельба, ухали орудия разных калибров. Разведчик из молодых вопросов не задавал.

— Шагай молча сзади, — предупредил его сержант.

В карман бушлата он сунул банку сгущенного молока, во фляжке имелся ром. Запоздало пожалел, что не захватил еще что-нибудь из продуктов. Со спины одного из убитых немецких солдат сдернул ранец. Там наверняка что-то найдется. Пробираясь среди развалин, напомнил бойцу:

— Лишнего не болтай. Просто посидишь.

— Конечно. Я не из болтливых.

— Откуда призвали?

— Из Алатыря. Городок такой на Суре, в верховьях Волги.

— Знаю. Красивые там места.

— Все бы отдал, чтобы домой вернуться. После победы, конечно. У нас дом над рекой стоит, полста шагов.

— Вернешься…

— Дай-то бог, — вздохнул боец. — Нас в январе призвали, сразу пятеро земляков в один полк попали. Я в разведку попросился, лес хорошо знаю, следы умею читать.

— А земляки твои?

— Одного убили, двое в госпиталь угодили. А провоевали — нет ничего. Жестокая война. В эшелоне ехали дураки дураками. Фрицы драпают, а мы их добивать спешим, боялись, что не успеем.

— Скоро все кончится.

— Дожить бы…

В знакомом подвале ничего не изменилось. Как и вчера, поднялись оба пожилых мужчины и кивнули, давая понять, что узнали русского сержанта. И женщина, к которой шел Сергей, усмехнулась, словно знала, что он вернется.

— Возьмите ранец, возможно, там имеется еда, — сказал Вишняк.

Достал из кармана бушлата сгущенку, отстегнул фляжку с ромом. В ранце из еды обнаружились лишь две банки консервов. Зато из теплого свитера выпали несколько пачек сигарет, которым обрадовались старики.