50
У костра сидели Жгут и Кеша. Первый — сильно сгорбившись, будто испытывал сильные рези в желудке, уставившись в одну точку. Черты лица бывшего зэка еще больше заострились, казалось, еще чуть-чуть, и кости прорвут пергаментную кожу.
— Чесать мой лысый череп, вот и наш фраерок. Рад видеть тебя без петли на шее, ага, — «поздоровался» он с Ростом. Тот перехватил тревожный взгляд Кеши.
— Как самочувствие? — спросил он, усаживаясь на бревно.
— Нормально. Сру, как все, — Жгут попытался улыбнуться, но появившаяся на его лице гримаса скорее заставила бы отшатнуться. — Теперь жрать хочу. У тебя есть чего?
— Нет, я же не ходил в город, — отвечал Рост, искоса поглядывая на собеседника. Он продолжал сидеть в полусогнутом состоянии, обхватив живот, как если бы прятал под рубашкой мешок с золотом. — А разве больше ничего не осталось? Я вчера принес пять банок тушенки и сайры!
— Тебе че, впадлу с братвой поделиться? — хрипло спросил Жгут. Кеша испуганно посмотрел на Роста и на всякий случай отодвинулся от зэка подальше.
— Он все… съел, — сказал он несмело, словно опасаясь мести со стороны Жгута за то, что «сдал» его Росту.
— Да ради бога, на здоровье, только не будет ли тебе еще хуже? — удивленно спросил Рост. Он вспомнил про мух, о которых рассказывала Даша, и нахмурился.
— Жрать хочу… — еще тише проговорил Жгут, покрепче обхватив живот. Кеша торопливо встал:
— Господа, я, с вашего позволения, отправлюсь, так сказать…
Жгут широко открыл рот, вывалив наружу язык в грязно-желтом налете. Рост тоже решил идти. Дел невпроворот, а он тут прохлаждается. Уходя, он услышал за спиной негромкий смех Жгута.
Он направился к тайнику. Убедившись, что за ним никто не подглядывает, Рост выкопал сумку с одеждой и пистолетом. Переоделся, после чего проверил обойму. На этот раз, если ему повезет, Квадрат встретит ночь в морге.
Взяв с собой немного денег, Рост зашагал к трассе. Поймал частника и через пятнадцать минут был у метро «Кузьминки». В одной из торговых палаток он приобрел темные очки в дешевой оправе, в киоске купил блокнот, конверт и ручку. Затем, уединившись на остановке, принялся сочинять письмо. Закончив, он перечитал написанное.
«Братуха, Лелик! Пишу тебе эти строки и не знаю, доведется ли нам еще увидеться. Может быть, через два дня я уеду домой. А может, и нет. Есть одно дело, которое, к сожалению, к тебе тоже имеет отношение, и сейчас я его пытаюсь решить. Внимательно посмотри оборотку письма. Это подмосковный Дзержинский. Братка, ты не дурак, так что найдешь. ОБЯЗАТЕЛЬНО возьми то, что там лежит, прошу. Извини меня, что я втянул тебя в эту канитель. Пусть твоя Верка не злится на меня, я вас люблю и желаю взаимного счастья.
Крепко обнимаю, Лелик, еще увидимся!
Рост».
На обратной стороне письма он изобразил импровизированную карту, где крошечным крестиком обозначил место своего тайника. Если с ним что-то произойдет… что ж, пусть хоть Лелику эти деньги принесут счастье.
Он без проблем добрался до однушки Лелика, где еще совсем недавно жил с полным комфортом. Опуская в почтовый ящик конверт, Рост не мог не скрыть усмешки — странное дело, но он совершенно не испытывал чувства сожаления по тем временам. Он ощущал себя бывшим наркоманом, который окончательно и бесповоротно завязал со своим чудовищным, блеклым прошлым, о котором совершенно не хочется вспоминать.