– Я оставил пакет новых договоров в приемной, на твоем столе. Их необходимо рассортировать и отправить подписанные экземпляры по указанным адресатам, – ухмыльнувшись мысленному диалогу, нейтрально распоряжаюсь я, продолжая откровенно рассматривать сексуальную секретаршу. Конечно же, она заметила, как я пялюсь на выдающиеся части стройного тела, и сейчас активно пытается понять, что мной движет. Банальное любопытство или же искренний интерес.

Ни то ни другое.

– Элис, оставь нас, – резко бросает ворвавшаяся в кабинет взволнованная и источающая негодование Гвен. Не взглянув на торопливо семенящую к выходу секретаршу, стремительно пересекает оформленный в исключительно-светлых тонах просторный кабинет и усаживается в кресло напротив, вперив в меня настойчивый раздраженный взгляд.

– Что это, Оли? – на стол небрежно падает вчерашний выпуск PULSE OF LIFE, задевая кружку, и несколько капель черного кофе выплескивается на белоснежное блюдце. Я неприязненно морщусь, отодвигаю газету в сторону и промокаю пролившийся напиток бумажной салфеткой.

– Осторожнее, Гвендолен. Мы не дома, здесь я твой официальный руководитель, а не старший брат. Не забывай о субординации, – сухо выговариваю я. В обращенных на меня синих глазах сверкают слезы, уголки накрашенных губ предательски дергаются.

– Зачем? За моей спиной? – сдавленно выдыхает сестра, тщательно пытаясь сохранить самообладание. – Ты за этим ездил в редакцию LIFE? Знал, что я никогда не отправлю в печать макет с… этим материалом, – Гвен нервно тычет пальцем в газету.

– Ты – главный редактор PULSE Beauty journal, – напоминаю невозмутимо. – А статья, которую ты имеешь в виду, в журнале о красоте, моде и последних новостях в сфере искусства и шоу-бизнеса была бы абсолютно неуместна. Согласись? – она недовольно хмурится под моим проницательным взглядом. – К тому же, как владелец пятидесяти процентов акций, я имею полное право отправить в печать любой материал, который сочту нужным, в обход решения главного редактора.

– Значит, ты не отрицаешь, что был в курсе? – вызывающе уточняет Гвендолен.

– Не отрицаю.

– Твоих рук дело? Ты автор статьи?

– Нет, Гвен. Не я.

– Только не говори… – округлив глаза, выдыхает сестра. Недоверие в потемневших глазах сменяется потрясением.

– Да, – подтверждаю я сестринскую догадку. Она издает сдавленный горловой звук. Растирает пальцами шею, словно ей не хватает воздуха.

– Почему ты позволяешь ему? – наконец спрашивает Гвен.

– Это его условие, – коротко отвечаю я, опуская взгляд в кружку с остывшим кофе. Мое спокойствие выводит Гвен из себя, и она переходит на крик:

– Какое к черту условие?!

– Не забывай, где мы находимся. Успокойся, Гвен, – строго оговариваю сестру. Она закрывает рот дрожащими пальцами, но надолго ее сдержанности не хватает.

– Как я могу успокоиться? – срывающимся шепотом говорит Гвендолен. – Мы и так чертовски рискуем, Оливер. Если кто-то начнет копать подноготную Дэниэла Кейна, и всплывет информация о нашей матери…

– Не всплывет, Гвен, – уверенно заявляю я, не дав сестре договорить. Она боится, что мы снова можем оказаться в центре скандала, но на этот раз женские опасения беспочвенны. Наша мать была единственной и, к сожалению, внебрачной дочерью Дэниэла Кейна, документально они не были связаны и никогда не встречались. Однако это не помешало Кейну помочь нашей семье начать жизнь с нуля, на новом месте. Дед действовал издалека, через своих поверенных, отказываясь общаться с нами лично, но в конечном итоге отдал дело своей жизни, недвижимость и огромные капиталы внукам от непризнанной дочери. Его мотивы до сих пор являются для меня необъяснимой загадкой, которую я вряд ли смогу решить, потому что тех, кто ее загадал, давно нет в живых.