– Не понял?

– Приоритет сохранения жизни Верховного выше обязанности исполнять его приказы, если они противоречат пункту первому, то есть подвергают его жизнь опасности. Так что извините. Вам придется слушаться меня. Пока. Пока вы здесь, а не там. Такое у меня распоряжение непосредственного моего начальника. Которое может отменить только мой Куратор.

– А я?

– А вы не мой Куратор.

«Семен Михайлович только хмыкнул.

– Не знаю, если всё это правда, то это… Это что-то за пределами нормального понимания. Мои чинуши в погонах, званиях, в деньгах по самое не могу, обласканы, облизаны, но если что – сдадут меня не задумываясь со всеми потрохами. Как теперь сдали. А ты точно шкурой рисковал и рискуешь. Видно, у тебя серьезные мотивы. Видно, над тобой такой меч подвесили, что тот дамоклов, в сравнении с ним картонный! Иначе я не понимаю. Иначе ничего ни с чем не связывается! Только если… Только если из всех форм поощрения остается только одна – твоя жизнь. Которую тебе оставляют как награду. Тогда, наверное, возможно…

– Вот здесь мы и будем жить. Поздравляю с новосельем.

Квартира была неплохая: однокомнатная «хрущёвка» с двумя кроватями, шкафом, холодильником, телевизором и минимальным набором посуды.

– Здесь?

– Что вас не устраивает? Вполне приличные апартаменты. Конечно, не «Президент-отель» – душ течет, холодильник не морозит, унитаз сливает через раз, окна сквозят. Но в целом… В целом так живет треть населения страны. Даже хуже. Так что располагайтесь, Семен Михайлович. Чувствуйте себя как… в своей резиденции.

– Сколько ты заплатил? За это?

– Семьдесят тысяч. За полгода вперед. Плюс риелтору.

– Это много?

– Минимальная пенсия в вашей стране семь тысяч.

– А почему за полгода?

– Чтобы не вызывать подозрений.

«Семен Михайлович» обошел помещение.

Н-да… Сел на кровать, которая под ним отчаянно заскрипела.

– Зачем мы здесь?

– Отсидеться сутки. Завтра мы перейдем на другую квартиру. Потом на следующую. В другом городе.

– Вы их тоже сняли?

– Да, все. Все десять. Все на полгода-год. Мы не должны оставаться в одной квартире дольше, чем на двое суток.

– Ты считаешь, нас могут вычислить?

– Нет, не считаю, просто таковы правила. Убегая, нельзя надолго оставаться в одном месте. Рано или поздно это может сработать против нас.

– Что ты собираешься делать?

– Потревожить ваших друзей. Пора уже. Они о нас никаких весточек уже сорок часов не имеют. Как бы от растерянности чего не натворили. Надо бы их приструнить.

– Как?

– Например, обидеться. За те ракеты. Нам нужно, чтобы они занервничали, заторопились, стали совершать ошибки. Пока шар на их стороне, пока это мы от них бегаем. А надо бы наоборот. Только непонятно, за кем бежать. Вот ноутбук. Запишите обращение. К ним, ко всем. А я озабочусь тем, чтобы оно дошло до адресатов.

– Что сказать?

– Приветы передать. Сообщить, что вы живы-здоровы и сто лет прожить собираетесь. Что от похитителей своих счастливо избавились и в скором времени явите себя любимому своему народу и верным соратникам… Поменьше говорите, побольше намеки делайте. Пусть они сами разбираются, пусть гадают, что вы знаете, а чего нет. Глядишь, на воре шапка-то и задымит. Недосказанность – она хорошо воображение стимулирует. Или, может, вам текст написать?