– Нам такой выдали.

– Это когда выдали?

– Час назад.

– Не-е, такой не пойдет… Вам обратно теперь ехать надо, чтобы новый пропуск выправить.

Ну и, конечно, возмущение, возражения, крики.

– Выходьте, гражданин, ну чего вы!

– Может, договоримся? Нет у меня времени возвращаться.

Потому что ВАИ, хоть и военные, они как ГАИ. Всегда можно договориться на месте.

– Тарищ капитан!

– Ну, чего тебе еще?

– Тут гражданин чего-то хочет.

Подошел.

– Какие проблемы?

– Я спешу. Мне бы побыстрее. В виде исключения.

– Никак невозможно. У вас пропуск старого образца, а должен быть нового. Вам теперь обратно в комендатуру, чтобы переписать. Чтобы полоска не здесь, а вот тут была.

– Так у меня еще бумага имеется. – Потянуть, вытащить из портмоне уголок пятитысячной купюры.

Заблестели глазки.

– Ну, я не знаю… Если сильно спешите…

– Спешу, спешу… Мне тещу в аэропорту провожать. Любимую. А то она еще рейс пропустит и задержится.

– Ну, тогда ладно. В виде исключения… – Воровато оглядываясь, потянулся к купюре. Сквозь открытое окно.

Уже почти взял. Но в последний момент вдруг жестко соединил пальцы вместе и ударил водителя ребром ладони снизу вверх в горло, чуть ниже кадыка. Сильно и точно.

– Семушкин! Держи его!

В запястья, в плечи, в колени, в голову вцепились чьи-то сильные, цепкие руки.

Черт!.. Как же…

Перерубленное ребром ладони дыхание прервалось. Дорога, машины, солдаты, БТР, деревья заскользили куда-то вбок. Голова упала, ткнулась в руль.

Всё!

Кончено!..

Темнота!..

Голоса… Где-то далеко, на периферии сознания. Бубнят о чем-то. Стучат, как молоточками в барабанные перепонки. Тук-тук… И еще грохот. Сильный. Хотя, наверное, это всего лишь шаги. По полу.

Как же так? Как они смогли?.. Хотя понятно как. Но почему так раскалывается голова?.. Из-за удара? Вряд ли… Похоже, они ему что-то вкололи, чтобы отвезти… Куда? Куда-то… Вряд ли в дом отдыха. Попытаться понять… Лежать жестко. Значит, не на кроватке, не на подстеленном матрасе, похоже, просто на полу. Причем не деревянном.

Дальше, дальше… Прислушаться к своим ощущениям, прийти в себя. Медленно, трудно выбираться из химического забытья. Щеке прохладно и шершаво. Значит, точно пол, причем либо земляной, либо бетонный. И запах…

Опять голоса. Но теперь более понятные. Несколько… Много голосов.

Черт, как затекла нога. Но шевелиться нельзя, не стоит. Нужно продолжать оставаться без сознания, чтобы выгадать время.

Опять бубнят… Про что?

– Что-то он… Не очухивается… Не перестарались?..

– Да нормально… Скоро…

Это про него. Про кого еще?.. Ждут. Значит, скоро действие «лекарства» должно закончиться. И начнется?.. Что начнется? Допрос, что еще? Мягкий или жесткий – это уже детали. Но готовиться надо к худшему. К самому.

Кто-то подошел. Толкнул ногой.

Не реагировать, не показывать, что в сознании, быть – телом. Кулем. Надо выгадывать минуты, потому что с каждой из них уходит, выветривается «химия», проясняется сознание.

Голоса. Надо попытаться их различать. Вот этот – басовитый… И тот – с хрипотцой… Сколько их?.. Четыре минимум. Четыре голоса – четыре человека. Четыре – не мало…