Юстас поставил на землю корзину с картофелем и подошел к Каре, по-прежнему сжимавшей котенка в ладонях. Вирджиния, отчаянно переживавшая за дочку, увидела, как Юстас присел перед ней на корточки и стал тихонько, один за другим, разжимать ее пальцы.

— Давай не будем держать его слишком крепко, а то он не сможет дышать.

— Я боюсь его уронить.

— Ты его не уронишь. Он тоже хочет оглядеться, посмотреть, что творится в мире. Он никогда еще не видел такого яркого солнышка.

Он улыбался — и котенку, и Каре. Она робко улыбнулась в ответ и в мгновение ока преобразилась: исчезли куда-то уродливые очки, и слишком выпуклый лоб, и прямые как солома волосы — осталось лишь дивное безмятежное выражение счастья на маленьком личике.

Через некоторое время он попросил детей отнести котят назад, Вирджинии велел оставаться в палисаднике, а сам пошел в дом отнести картофель миссис Томас, чтобы возвратиться в следующую минуту с сигаретами и плиткой шоколада. Они устроились на траве, там же, где и в прошлый раз, дети вскоре присоединились к ним.

Он угостил их шоколадом, но продолжал разговаривать как со взрослыми. Как они поживают? Что делали вчера, когда шел дождь? Было ли у них время искупаться?

Они отвечали ему своими звонкими голосами; Кара перестала стесняться и болтала наравне с Николасом, спеша поделиться впечатлениями.

— Мы купили плащи и промокли до костей. Мама сказала, что надо пойти в банк снять еще денег, а Николасу купили ведро и лопатку.

— Но мы еще не были на пляже!

— Сегодня утром мы купались у миссис Лингард. В ее бассейне. А в море еще не купались.

Брови Юстаса взметнулись вверх.

— Вы не купались в море и не были на пляже? Быть такого не может!

— Мама сказала, сейчас нет времени…

— Но она мне обещала, — вознегодовал Николас, припомнив вчерашнюю обиду. — Она сказала, сегодня я смогу покопать своей лопаткой, только тут нигде нету песка!

Вирджиния засмеялась, и Николас конечно же разозлился еще сильнее.

— Да, это чистая правда, а мне больше всего на свете хочется сейчас копать!

— Что ж, — сказал Юстас, — если тебе этого хочется больше всего на свете, чего же мы сидим здесь и болтаем?

Николас уставился на Юстаса, подозрительно прищурив глаза.

— То есть мы можем поехать на пляж?

— А почему нет?

— Сейчас? — Николас не мог поверить собственным ушам.

— У тебя есть другие планы?

— Нет. Нету. Никаких планов. — Он вскочил на ноги. — А куда мы поедем? В Порткеррис?

— Нам незачем туда ехать. Отвратительное место, забитое людьми. Мы поедем на наш собственный пляж, о котором никто не знает, который принадлежит только Пенфолде и Бозифику.

Вирджиния была поражена.

— Я и не знала, что тут есть пляж. Думала, кругом одни обрывы.

Юстас уже поднимался с травы.

— Я вам его покажу. Поднимайтесь, поедем на моем «лендровере».

— Но мое ведро и лопатка остались дома.

— Захватим их по дороге.

— И наши купальники тоже, — напомнила Кара.

— Возьмем и их.

Он заглянул в дом за собственными вещами, крикнул миссис Томас, что уезжает, а потом прошел через калитку во двор фермы и свистнул собак — они с лаем вылетели из-за угла амбара, зная, что такой свист означает прогулку, головокружительные ароматы, зайцев, а возможно, и купание. Все, включая собак, забрались в «лендровер», и Кара, напрочь забыв о стеснении, радостно взвизгнула, когда они с ревом вырулили с мощенного булыжником двора и, раскачиваясь и подпрыгивая, стали взбираться по проселку к главной дороге.