— Трое, нас мушкетерами во дворе звали.
— И ты у них конечно Д'Артаньяном числился?
— Точно… ну так как насчет мушкетёров-то?
— Зови, чего уж там, — отозвался Володя, занятый отваром, — вкусная штука кстати, сам-то пробовал?
— А ты думаешь я непроверенную вещь народному артисту посоветую? — вопросом на вопрос ответил я и сказал в трубку Андрюхе, чтоб подходили.
----
Исполнил им Высоцкий пару песен, с улыбкой глядя на их перекошенные от волнения рожи — «Где мои 17 лет» и «В сон мне жёлтые огни», это уже по моей личной просьбе. А потом переместился на эстраду, которая во дворе у нас располагается, и оттуда уже пел битый час, всё подряд. Это по просьбе Полины Андреевны, которая принесла коллективную петицию от жителей нашего дома. Народу собралось явно больше тысячи. Закончилось в итоге всё в районе полуночи.
А на следующий день был Дворец спорта и совершенно дикий уже ажиотаж с билетами, и конная милиция, и самодельные плакаты с текстами самых популярных его песен, и подъём моей копейки (я так и возил в ней Володю по всему городу) на руках и качание её вверх-вниз… и еще один концерт во дворе… и ещё другой концерт в нашем НПО — это я уговорил Высоцкого остаться ещё на день, а то меня потом линчуют, если в подведомственном учреждении его не покажу.
Отъезд в Москву, короче говоря, Володи с сопровождающими лицами напоминал тщательно спланированную шпионскую операцию — я его вывел хорошо мне знакомым путём через чердак и первый подъезд, потому что у нашего подъезда дежурила днём и ночью немаленькая толпа поклонников.
— Не забывай травку пить, мешочки у Марины, — сказал я на прощание на перроне Московского вокзала. А он расцеловал меня в обе щеки, а потом и Марина тоже, а потом его кто-то узнал и он скрылся в своём купе чуть ли не бегом, а то бы на сувениры разобрали…
На утро Аня меня задумчиво спросила, нахрена мне нужна какая-то дальнейшая предвыборная программа, ты же уже и так всё выиграл. На что я согласился с ней, но добавил, что правила игры не нами придуманы, так что будем соблюдать регламент, дорогуша…
Глава 6
Через неделю
А ровно через неделю, ну не ровно, через семь с половиной дней, если уж докапываться до фундамента, мне позвонил товарищ Сизов, который Николай Трофимыч и по совместительству директор Мосфильма. На работе я в это время сидел и делал вид, что работаю, хотя на самом-то деле работа моего вмешательства вовсе не требовала, и поэтому я тупо смотрел в окно и размышлял о бренности бытия. Да, кабинетик мой к тому времени таки распечатали, а дело по убийству Борис Ефимыча медленно, но верно перешло в категорию «висяки»…
— Привет, дорогой, — сказал Трофимыч, — что нового, почему не звонишь?
— Здравствуйте, Николай Трофимыч, — ответил я, — новое у меня одно и то же, начиная с 3 сентября, предвыборная кампания. Поэтому и не звоню, избирательные дела, сами понимаете, дело хлопотное.
— Да ладно прибедняться-то, — подколол меня Сизов, — я видел последние опросы общественного мнения, меньше 80 % у тебя нигде нет. Но я не по этому поводу звоню, а знаешь по какому?