— У меня есть масса идей для твоей вечеринки, — с энтузиазмом начала Дженна. — После того, как я провела вечер в «Растике», я подумала…

Ее прервал пронзительный возглас:

— Дженна Пирсон? Дочь Мери Пирсон?

Стоктон заметил, как скривилось лицо Дженны, но через секунду она уже овладела собой.

— Здравствуйте, миссис Ричардсон. Рада вас видеть.

Гертруда Ричардсон — одна из тех женщин, которые уверены, что, если оставить свое мнение при себе, пропадет гениальное мнение, поэтому при любом удобном случае стараются донести его до всех, кто не смог избежать общения с ними. Гертруде было уже больше восьмидесяти, но годы не убавили ее прыти.

— Слышала, ты отвечаешь за организацию вечеринки в честь дня рождения Эунси.

— Так и есть.

— Можешь передать ей, что я не приду.

— Очень жаль. Уверена, она будет очень расстроена.

— Эунси даже не заметит, если меня не будет, — фыркнула Гертруда. — И знай, я это делаю в знак протеста.

— Протеста? Против чего?

— Против того, что она позволила тебе отвечать за праздник. О господи, тебе должно быть стыдно! Как ты могла вернуться в этот город и пытаться вести себя как какая-то модная столичная шишка, которая собирается показать нам, провинциалам, что такое настоящая вечеринка. — Она оперлась на стол, нависая над Дженной. — Но я-то знаю, кто ты, Дженна Пирсон. И корни твои вовсе не в Нью-Йорке.

В груди Стоктона забурлила ярость.

— Миссис Ричардсон, то, как Дженна одевается, и то, кем были ее родители, никак не влияет на качество ее работы.

— Глупости. Все зависит от такого, из какой семьи произошел человек.

— С моей семьей все в порядке, — холодно откликнулась Дженна.

Сердце Стоктона сжалось от сочувствия. Все детство Дженну преследовали слухи о ее матери, распространяемые такими людьми, как Гертруда, и он знал — для нее это не прошло даром.

— Знаете, миссис Ричардсон, у каждого из нас есть свои скелеты в шкафу. Насколько я помню, ваш дедушка сидел в тюрьме за контрабанду спирта во время сухого закона.

Лицо Гертруды пошло пятнами.

— Это не одно и то же.

— Неужели? Уверен, в те времена по этому поводу развернулся грандиозный скандал. Знаете, если бы такие люди, как вы, больше следили за собой и меньше лезли в чужие дела, мир стал бы гораздо более приятным местом.

— Я так не считаю, — фыркнула Гертруда и, развернувшись на каблуках, вылетела из закусочной.

Когда у нее за спиной захлопнулась дверь, Дженна с извиняющейся улыбкой повернулась к Стоктону:

— Спасибо. Тебе было не обязательно заступаться за меня.

— Уже давно было пора напомнить людям, чтобы держали свое мнение при себе. Я должен был сделать это много лет назад, но тогда я был молод и глуп, а эти старухи пугали меня до смерти.

— Нас обоих, — рассмеялась Дженна.

Ее смех был музыкой для его ушей. Стоктон замер, глядя в ее сияющие зеленые глаза. Он знал, что должен сказать что-то, вернуть их назад, в реальность, где между ними нет ничего, кроме бизнеса, но не хотел этого делать.

Наконец Дженна вздохнула и перевела взгляд на часы.

— О боже, я опаздываю к Бетси! — воскликнула она, вставая. — Мне, правда, нужно идти, так что давай встретимся в другое время и обговорим все детали грядущего праздника. Может, завтра утром…