И они начали молиться, а спустя несколько минут покинули квартиру, намереваясь начать охоту на вампиров короля, грубо нарушив непосредственный приказ Носферуса и Мудрости своего Клана.

Она появилась в толпе, словно бы призрак иного мира. Странно, что никто не оглядывался на неё, люди продолжали идти по улице, спеша по своим делам. Утро, кто-то идёт на работу, кто-то с неё возвращается, лица одинаково мрачные у всех и всем плевать на всех — Ленск, впрочем, наверное, так выглядят все города России, исключая республики, с иным, скажем так, менталитетом. Да и чему радоваться? Опостылевшая работа с грошовой зарплатой, вечно растущие цены и приближающаяся зима, с которой придут и жгучие морозы, и едва тёплые трубы центрального отопления. Город-то шахтёрский, котельные отапливать нечем. Ну а как иначе? Страна нуждается в экспорте, что бы пополнять бюджет и карманы полезных граждан. А население — хрен с ним, выживут как-нибудь. Они всегда выживают, она шла неторопливо, без шапки, волосы развеваются на ветру. Господи, подумала Лена, застыв возле стайки старушек, торговавших всякой всячиной у стены здания, господи, как же она красива!

— Выпендрилась куда-то, шалава такая. — Буркнула старушка, кутаясь в шаль, пряча лицо от холодного осеннего ветра. Собственно, уже зимнего — с порывом ветра, в лица людей швырнуло не только ледяной воздух, но и стайку колючих белых снежинок.

— Зря вы так. — Тяжко вздохнув, произнесла Лена. Старушка не ответила, только злобно зыркнула на неё и скривила тонкие блеклые губы. Лена снова посмотрела на девушку с роскошными серебряными волосами, что скользила по мокрому асфальту, в потоке сердитых, мрачных людей. Да она не идёт — она словно бы летит, этакая скользящая походка, но посмотришь на её красивое лицо, холодные голубые глаза и, кажется, будто она летит, а не идёт. Парит над асфальтом, словно Ангел неземной, наверное, когда её терзает голод, зубы меняются, и становится видно клыки, эта женщина, предстаёт в сознании своей жертвы чем-то совсем иным.

— Приветствую Мудрость клана. — Чуть склонив голову, сказала Лена.

— Приветствую тебя и я Мудрость клана. — Ответила девушка, остановившись подле неё.

— С утра уже пивами своими нализались, шалавы. — Буркнула старушка.

— Я бы вас попросила… — Холодно ответила Мудрость, её плечи напряглись, глаза сверкнули гневом — никто не смеет так говорить с Мудростью клана. Никто! Тем более просроченная еда.

— Вивьен. — Лена положила ей руку на плечо, девушка выпрямилась, но всё же замолчала. А Лена подошла к коробке, на которой старушка разложила свой товар. — Бабушка, почём семечки?

— Тебе-то что? — Ворчит старушка, щуря подслеповатые глазки. — Вон фифа какая, ты-то уж семочки лузгать-то не будешь, поди. Иди вон, куды шла. Не мешайся тут. Занята я.

— Вот. — Лена вытащила из бумажника тонкую стопку купюр и протянула старушке. — Я заберу всё, у меня есть друзья, которым семечки нравятся.

— Ой… — Старушка схватилась одной рукой за сердце, второй за пачку купюр. — Дочка, тут же много очень, ты вот на обратно, а это мне. — Послюнявив палец, старушка пытается вернуть часть денег.