Они стояли и отдыхали. Зрители заходились в криках, понукая их и требуя продолжения гонки, но друзья уже научились не обращать на них внимания. Они отдыхали до тех пор, пока далеко позади не показался тот самый паломник, что кашлял у фонарного столба. Только тогда Ланселот разбудил Жерара.

— Вставай, друг, пора, — сказал Ланселот. — Инга, садись на старое место!

Инга уселась к нему на колени. Ланселоту показалось, что она и вправду стала намного легче, но мочой и потом от нее несло так, что на мгновенье он задохнулся. Он отвернул лицо в сторону, осторожно перевел дыхание и погладил ее по слипшимся мокрым волосам.

Жерар разобрал петли, и тройка снова впряглась в коляску.

— Начинаем спокойно, а потом уже раз гоняемся, — скомандовал Жерар. — Пошли, ребята.

Ланселот уже знал, что тяжелее всего тащить коляску первые десятки метров после остановки, поэтому, как только они тронулись, он изо всех сил принялся крутить колеса.

Жерар снова шел посередине, а Ванда и Тридцатьпятик по бокам. Жерар и тянул сильнее всех. Они начали разгоняться. Коляска пошла так, будто дорога и не поднималась вверх. Ланселоту стало легче, теперь он только подталкивал ободья, почти не прилагая усилий. Зрители на балконах ревели, когда они проносились мимо. И вот они увидели двух мужчин в фиолетовых куртках, бежавших к финишу один за другим.

— Вперед, мои дорогие, вперед! — закричал Ланселот. "Только бы выдержали ремни и петли, только бы ничего не случилось с коляской" — думал он, изо всех сил стараясь успевать толкать бешено крутившиеся ободья. И они обошли их одного за другим под рев и проклятья балконов. Теперь они шли впереди!

И вот показался финиш. Это были переносные решетки, загородившие дорогу от балкона до наружной ограды, а посередине был оставлен проход всего в несколько метров, поперек него была натянута широкая фиолетовая лента с белой надписью — "ФИНИШ". Вдоль решеток стояли распорядители, а сразу за финишной лентой над трассой нависал широкий, опирающийся на белые столбы балкон — явно пристроенный к стене Башни специально для гонок. Балкон был украшен зеленью и фиолетовыми лентами, а на нем, поодиночке и группами, стояли нарядные дамы, офицеры-экологисты и просто офицеры, штатские мужчины в черных костюмах и крахмальных рубашках. Таких зрителей они еще не видели на трибунах.

— Ой, там члены Семьи! — взволнованно сказала Инга, поднимая лицо к Ланселоту. — А впереди стоит… Честное слово, Ланселот, это сам Мессия!

— Не волнуйся, Инга, а то собьешь дыхание. Теперь тебе уже нечего волноваться, все идет отлично. Сейчас мы сделаем остановку, и последние метров сто ты пройдешь сама, а еще лучше — пробежишь. — Ребята, переходите на шаг! Так… Теперь — стоп! Инга, поднимайся!

Он поставил коляску на тормоз и похлопал Ингу по мягкому плечу. Инга, осторожно спустилась и стала перебирать ногами на месте. — Готова? — Готова…

— Вперед! — Жерар размахнулся и звонко шлепнул Ингу по необъятному заду. Балконы завизжали от восторга, когда толстуха, растопырив руки и неуклюже топая ногами, понеслась к финишу.