Все, на сегодня приключений довольно!

Внутри, как и на пристани, хозяйничал тяжелый запах соли и рыбы, щедро приправленный крепким духом немытых тел. В зале оказалось людно: северяне, почти все в свежих или зарубцевавшихся шрамах, расселись по лавкам, вдоль трех столов, которые протянулись от самой двери зала и упирались в противоположную стену. Если бы живот Раша не крутило от голода, а кости не ждали тепла очага, он бы, не раздумывая, подался прочь из прокопченных стен харчевни.

Но уж слишком устал. Хотелось наконец расслабиться. Проклятый день был слишком длинным и насыщенным.

Он протиснулся вперед, стараясь не попадаться под руку северянам, многие из которых уже порядочно набрались. Чувствуя себя карликом в логове гигантов, Раш кое-как добрался до сколоченной из досок стойки, за которой хозяйничал одноглазый долговязый мужик в переднике с двумя вышитыми рыбинами. Когда-то вышивка была красивой, теперь же нитки растрепались, и в чешуе рыб зияли просветы.

– Я хочу снять комнату. – Раш положил на прилавок горсть медных монет. – На день.

Хозяин харчевни проткнул гостя досужим серым глазом. Второй глаз его будто зашивала рука ребенка: слипшиеся навсегда веки еще хранили следы широких стежков, со временем ставших белесыми, будто под кожу заснули с полдюжины тонких червей.

– Есть комната, – ответил он. – С господина лорн.

Раш с кислой физиономией сгреб медь, швырнул на деревянную столешницу серебряную монету, и хозяин ловко смахнул ее в карман передника. После услужливо предложил гостю первым идти по лестнице. Ступени противно поскрипывали под ногами, но все равно казались основательными и надежными.

В комнате оказалось чисто и прибрано, кровать жалась к стене, рядом нашелся деревянный сундук для вещей, стол и стул. Одноглазый поинтересовался, спустится ли гость в зал или предпочтет отобедать в уединении. Раш выбрал второе. Хозяин ответил, что немедленно похлопочет об этом и, пожелав гостю отдыха, вышел. Дверь за ним противно заскрипела.

«Ну, хоть никто не влезет ночью», – подумал карманник с кривой усмешкой и свалился на постель, лицом в подушку, набитую свежей соломой.

Сон сморил его сразу и неожиданно, потому что, когда дверь снова завыла, он вскочил на ноги, рефлекторно потянувшись за кинжалом. На пороге застыла девушка, лицо ее отражало всю панику мира, и Раш вовремя подоспел, чтобы подхватить едва не вывалившийся из ослабевших рук поднос.

– Старая привычка, – отшутился он, бесшабашно улыбаясь во весь рот.

– Я растревожила твой сон, господин? – пролепетала она, едва разжимая губы.

– Самую малость. – Раш принюхался к еде на деревянном подносе – обжаренный в травах и меду окорок с картофелем и яблоками, маринованные перцы, кунжутные булочки, что еще дышали жаром печи. Желудок гневно потребовал насыщения.

Девица же не торопилась уходить, чуть склонив голову, разглядывая чужестранца. Раш мысленно хмыкнул: наверное, на фоне бородатых и волосатых увальней он казался ей сущей диковиной. Впрочем, так же верно было и то, что карманник никогда не оставался без женского внимания. Горькая насмешка судьбы. Знали бы все эти женщины…