Я тряхнул головой.

– Может быть, дело в том, что я слышу все это в первый раз, Майк, но звучит как-то сложно.

Он кивнул.

– Я понимаю. Однако, если думать об этом с точки зрения простейших составляющих, на самом деле все довольно просто. Вначале ты определяешь, кто ты есть. Затем позволяешь себе временами выходить за пределы текущего момента. Смотришь на жизнь с точек зрения и участника, и наблюдателя. На это уходит всего секунда. Может, даже меньше. А потом действуешь, опираясь на все это.

– И срабатывает?

– Даже в самые трудные дни, – ответил Майк со смехом и повернулся ко мне. – Дам тебе еще один повод для размышления, Джон. Станешь ты приглашать человека в гости, а потом орать на него, потому что злишься на кого-то другого?

Я расхохотался.

– Пожалуй, после такого этого бедолагу в мой дом и калачом не заманишь!

– Наверняка. Однако люди постоянно так делают. Они приглашают тех, кого любят, в свою жизнь, а ведь это намного более значимое приглашение, чем в гости к себе домой. А потом используют приглашенных как отдушину для своего гнева.

Я покачал головой.

– Никогда не думал об этом с такой стороны. Но ты прав. Я видел людей, которые разговаривали со своими супругами, партнерами или детьми так, как никогда не стали бы разговаривать с гостем в своем доме. Или даже со своим другом.

Мы уже почти дошли. Майк остановился и поставил доску стоймя на песок. Улыбнулся.

– Когда мы осознаем безумие своего поведения, у нас есть выбор: мы можем перестать безумствовать.

Часть даров, врученных мне Эммой, – это те жизненные уроки, о которых мы говорим. Потому что они применимы не только к родителю и ребенку. Они применимы к любым взаимодействиям. – Он снова подхватил доску. – Вон там есть шланг и душ с пресной водой, – сказал он, указывая на маленькую рощицу тропических деревьев. – Пойдем, наскоро ополоснемся, а потом присоединимся к луау.

Я двинулся за ним.

Как же он прав! подумал я.

Все это время я осмысливал наши разговоры в контексте Майка и Эммы – родителя и ребенка. Однако эти уроки во многих отношениях были применимы не только к родителям и детям.

Пора было браться за блокнот с моими «Ага!». Я хотел запечатлеть все это в памяти.

– Вы молодцы, ребята!

Мы с Майком ополоснулись сами и отмыли доски. Затем он зашел в кафе посмотреть, как там Эмма и Кейси. А я пошел к костру.

Джессика сидела на песке, прислонившись к глыбе вулканического камня. Там было много таких, выстроенных в круг. А посередине этого круга весело потрескивал костерок.

Джессика улыбнулась.

– Мы уж думали, что вы вдвоем собрались серфить в ночь.

Я ответил улыбкой.

– В другой раз. Да нет, мы просто увлеклись беседой, и время летело незаметно.

Джессика кивнула.

– Мне знакомо это чувство. И, похоже, в этом месте такое не редкость.

Я уселся рядом с ней.

– Ты выглядишь счастливой. Довольной.

Она кивнула.

– Ох, даже не знаю, в чем именно дело. Я просто чувствую себя так легко. Словно…

– Словно именно такой и должна ощущаться твоя жизнь? – предположил я.

Она засмеялась:

– Да! Словно до сегодняшнего дня я сидела в ящике и не знала, как выбраться. А теперь ящик исчез, и мне кажется, что я вообще никогда в нем не сидела. Просто думала, что он есть. Так долго убеждала себя в его реальности, что он стал реальным – в моем сознании. Но теперь он исчез. – Она посмотрела на меня. – Это не кажется тебе абсурдом?