Однако в день выборов, на которых Гитлер получит полноту власти путем террора и недопущения на выборы всех оппонентов, то есть 5 марта 1933 года, Польша демонстративно провела военные учения на границах с Германией. На следующий день ситуация еще более обострилась. В ответ на решение сената Данцига о ликвидации специальной портовой полиции, в ночь на 6 марта 1933 года в порту города высадился польский десант. В этот раз поляки быстро убрались восвояси, но намек новому канцлеру Адольфу Гитлеру был вполне понятный – надо налаживать добрые отношения с Варшавой. Фюрер немедленно выступил с речью, в которой сказал то, что до него не говорил ни один германский канцлер. Не о возвращении отнятых поляками немецких земель, а о «совместной пользе» для двух народов: «…Гитлер выступил с речью и во всеуслышание заявил, что Германия и Польша – соседи вот уже более тысячи лет, что двум государствам от этого не уйти и что поэтому отношения между ними «следует строить таким образом, чтобы извлечь из них наибольшую пользу для обеих наций»[192].

Вдумайтесь – ярый националист (нацист) Гитлер протягивает руку дружбы государству, которое было создано на костях Германии?! Почему он так поступал? Дело не в том, что без налаживания добрых отношений с Польшей поход немцев в Россию был попросту географически невозможен. Просто те, кто привел Гитлера к власти, после его первых «экзаменов» внутри Германии в виде ликвидации оппонентов и наиболее ретивых соратников, отправили сдавать фюрера первый внешнеполитический экзамен. Наладить отношения с поляками, создать союз, направленный против Москвы. Поэтому у Гитлера, которого Лондон, Париж и Вашингтон протащили во власть, и не было другого выхода, кроме как сделать то, на что не решались даже германские либералы – протянуть руку дружбы полякам. Которые создали в 1918 году свое государство, в том числе и из кусков немецкой территории[193]. Как позднее напишет фельдмаршал Эрих фон Манштейн: «Затем колесо судьбы вновь повернулось. На сцене империи появился Адольф Гитлер. Все изменилось. Коренным образом изменились и наши отношения с Польшей. Империя заключила пакт о ненападении и договор о дружбе с нашим восточным соседом»[194].

Гитлеру были необходимы технологии и деньги для перевооружения – все это он мог получить только на Западе. Но вкладывать средства в него будут только после того, как он покажет свою «эффективность». Дружба с поляками была первым и обязательным внешнеполитическим шагом для того, чтобы западные кураторы фюрера убедились, что не ошиблись с его кандидатурой. Помимо этого налаживание отношений с Варшавой помогало Берлину перестать быть «государством-изгоем», ведь в военном и в политическом отношении Польша в начале 30-х – тяжеловес по сравнению с ослабленной Германией. Варшава оказала Гитлеру поистине неоценимую услугу: после выхода Берлина из Лиги Наций и Конференции по разоружению международную изоляцию ему помогла преодолеть именно Польша. 15 ноября 1933 года, т. е. менее чем через месяц после демарша фюрера, было опубликовано официальное коммюнике о встрече Гитлера с польским послом Липским. Где отмечалось, что обмен мнениями выявил «единодушное намерение обоих правительств разрешить вопросы, касающиеся обеих стран, путем непосредственных переговоров»