— Я Василий Никич. Слышал обо мне?
— Нет.
— Все равно. Полиции ты все рассказал?
Я пожал плечами
— Что мне скрывать? И зачем?
— Да, конечно. Зачем…
Снова повисло молчание.
— Месяц прошел — констатировал этот человек — а убийц не нашли. От полиции толку нет никакого.
— Но… — осторожно сказал я — дело как я понял, почти раскрыто. Только этих негодяев найти… мелких.
Никич зло стукнул кулаком по подлокотнику
— Ничего оно не раскрыто! Никто его и не раскрывает, никому не надо! Проще всего сказать — во всем шиптари виноваты!
…
— Аня была хорошей девочкой. Правильной! Она не пошла бы с шиптарями!
Я промолчал.
— Я навел справки о тебе в Москве. Ты в полиции работал. Знаешь, что о тебе сказали?
Я снова промолчал…
— Что ты как бультерьер. Вцепишься — не выпустишь. И что в тебе страха нет.
— Это не так. Страха нет только у дураков.
— Я хочу, чтобы ты нашел убийц Ани. Я тебе заплачу
Я лишился дара речи
— Сколько ты хочешь?
— Нисколько.
— Человек, который говорит нисколько, хочет очень многого. Назови цифру.
— Подождите… вы не поняли. Я не возьмусь за это дело. Потому что не имею права. Я иностранец.
Василий кивнул
— В том то все и дело. Иностранец. То, что нужно. У нас все друг друга знают, покрывают, все родственники. Страна то маленькая. Проше всего сказать — шиптари — и спать идти.
…
— Почему ее выбросили именно здесь? Почему не в Белграде!? Бросили бы тело в Дунай — может, ее совсем бы не нашли. Почему здесь?
В общем, правильный вопрос
— Может, она сама приехала, это ее родной город. Может, ее тут нашли шиптари?
— Что ты глупости говоришь?! Какие тут шиптари?! Их бы тут убили!
И верно.
— Я дам тебе полмиллиона. И еще полмиллиона, если назовешь мне имя убийцы.
— Это невозможно. Делом должна заниматься полиция.
Василий нехорошо улыбнулся
— Правильно, полиция. А если она тебя и попросит о помощи?
— На каком основании? — не понял я
— Никаких оснований не надо. Просто попросит. У нас все по-своему делается, друг. Вот, возьми пока.
Я отверг деньги.
— Никаких денег я не возьму.
— Как знаешь…
Никич постучал тростью по перегородке, отделяющей пассажирский салон от места водителя. Щелкнули внутренние замки — двери открылись…
…
Первым делом, вернувшись домой и даже не почистив винтовку, я залез в компьютер и набрал имя «Василий Никич» в поисковой системе. То, что я увидел, меня не обрадовало.
Никич — еще до войны делал карьеру в СДБ — югославской госбезопасности. Был главой госбезопасности в Пожареваце, что сразу снимало все вопросы о его политических пристрастиях — сербофил, сторонник Милошевича.
История падения Югославии имеет общие черты с распадом СССР — и там и там имелась не афишируемая, но серьезная проблема государствообразующей нации. В партии — был клан интернационалистов и клан националистов, как и в КПСС. У нас расстреляли группу Вознесенского, которые планировали создание в Ленинграде русской компартии. У них — политический крах потерпел Александр Ранкович, не только сторонник просоветского курса, но и сербофил. Но сербофилы остались. В отличие от СССР — у сербов имелась своя компартия, и после смерти Тито — противоречия обострились до предела. Скажу один пример — республики встали стеной, чтобы не допустить строительства в Белграде метро за общий кошт, а сербы вывернулись из ситуации и стали строить… подземную электричку! Этот маршрут, кстати, существует и поныне, и диковато видеть на станции метро электричку. Но уже тогда было понятно, что ничего хорошего в будущем ждать не приходится. Так и получилось — конец восьмидесятых, экономический кризис, дружба народов вспыхнула с удвоенной силой — и страна на сей раз не выдержала.