что сущность Бога остается покрытой непроницаемой тьмой. Мы знаем Бога постольку, поскольку Он вступает с нами в отношения. Кальвин также говорит, что божественная сущность непостижима. Он утверждает, что глубины Божьего бытия не поддаются осмыслению. Говоря о познании Божьего quid и qualis (лат. «что есть Бог?» и «каков Бог?»), он говорит, что о первом дискуссия бесполезна, в то время как второе представляет для нас практический интерес. Он пишет: «Они всего лишь спекулируют, равнодушно заигрывая с вопросом «что есть Бог?» (quid sit Deus), в то время как нам прежде всего следует знать, каков Он как личность (qualis sit) и что соответствует Его природе»^>13. Он полагает, что Бога невозможно познать в совершенстве, но в то же время не отрицает, что мы можем в определенной мере познать Его бытие и природу. Такое знание невозможно приобрести a priori, но лишь a posteriori, через качества, которые он называет истинным обозначением природы Бога. Эти характеристики сообщают нам по меньшей мере некоторые знания о том, что такое Бог, но прежде всего о том, кто Он по отношению к нам.

Говоря о нашем знании Божьего бытия, мы должны остерегаться крайностей. С одной стороны, мы категорически должны отвергнуть позицию (хотя она и не получила широкого распространения в философии) Николая Кузанского, который полагал, что даже глубины Божьего бытия вполне постижимы и познаваемы. С другой стороны, нельзя принять и агностицизм Гамильтона и Манселя, настаивающих, что мы ни в коем случае не можем познать бытие Бога. На самом деле, мы не можем постичь Бога и не способны исчерпывающе познать Его. В то же время мы, несомненно, можем иметь частичное, ограниченное знание Его божественного бытия. Совершенно очевидно, что такое познание Бога возможно лишь потому, что Он сам установил определенные отношения со Своим нравственно ответственным творением и явил Себя ему, и что даже такое знание человечески обусловлено. Тем не менее это настоящее и истинное, хотя и ограниченное, знание природы Бога, знание Бога как Он есть. Есть разница между исчерпывающим и частичным знанием Бога как Он есть. Мало сказать, что человек знает лишь отношения, в которые Бог вступает со Своим творением. Эти отношения были бы также непостижимы, если бы мы не имели подлинного знания о Боге и человеке. Сказать, что мы можем знать лишь отношения и совершенно не способны познать бытие Бога, равнозначно тому, как если бы мы сказали, что не можем познать Его вовсе, а значит, не можем иметь Его объектом нашей веры. Доктор Орр говорит: «Мы не можем познать Бога во всех глубинах Его бытия в Самом Себе. В то же время мы можем познать Его в той мере, в какой Он являет Себя в Своих отношениях с нами. Поэтому вопрос заключается не в том, возможно ли знание Бога во всей непостижимости Его бытия, а в том, можем ли мы познать Бога в Его отношениях с миром и нами. Бог вступил в отношения с нами в Своем откровении. Это откровение достигло совершенства в Иисусе Христе, и мы, христиане, смиренно полагаем, что через это откровение Бога мы действительно знаем Его — истинного Бога, знаем Его характер и волю. Было бы некорректно говорить, что такое знание о Боге является лишь