– Что вы имеете в виду?

– Буэнос-Айрес и предприятия «Меридиан эйркрафт» разделяет расстояние в шесть тысяч миль. И мне хотелось бы, чтобы вы преодолели его без всяких происшествий. Я рассчитываю, что чертежи будут доставлены сюда профессионалом.

– А вы не боитесь, генерал, замарать свои мундир?

– Нет, не боюсь. Мои человек будет знать только то, что Райнеману удалось раздобыть каким-то образом чертежи из Пенемюнде. Мы скажем ему, что Райнеман организовал когда-то подпольное движение в Германии. Его сподвижники занимаются, в частности, тем, что помогают бежать от Гитлера одним лишь им известными путями.

– Чушь собачья! Мыслимое ли дело, чтобы за работу в подполье платили? И почему это остальные подпольщики должны ездить к нему на связь в Аргентину за три тысячи миль?!

– Потому что они нуждаются в нем, а он в них. Райнеман преследовался как еврей и в результате был вынужден отправиться в изгнание. В отношении его был допущен серьезный просчет. Он конкурировал с Круппом. До сих пор многие из немецких промышленников лояльны по отношению к нему. И у него и поныне имеются в Берне кое-какие конторы... Нам известно, что наш кризис с гироскопами для него не секрет. Понимая, в какое затруднительное положение мы попали, он решил помочь нам, воспользовавшись своими связями в Берне.

– Но при чем тут подполье?

– У меня есть объяснения. Так что эта сторона дела не должна вас волновать.

Свенсон говорил отрывисто, чеканя слова. Он чувствовал, что устал. Чертовски устал. И поэтому обязан следить за собой: в таком состоянии нетрудно расслабиться, ему же необходимо собрать свои силы, чтобы слова его звучали как можно убедительней. Перед ним нелегкая задача – заставить Кенделла беспрекословно выполнять все его распоряжения. Только так можно будет ввести Сполдинга в окружение Эриха Райнемана. Эриха Райнемана, за которым необходимо следить и следить.

Генерал наблюдал за грязным, неопрятным человеком, сидевшим напротив него. Его бесило от одной мысли о том, что в данный момент нуждался в этом ничтожестве. А что, если, подумал внезапно Свенсон, он сам опустился настолько, что решил прибегнуть к услугам подобного типа? Использовать его, а затем предать смерти? Коли так, они не очень-то отличаются друг от друга.

– А теперь, мистер Кенделл, я должен поделиться с вами кое-какими соображениями... Человек, которого я отобрал для Буэнос-Айреса – лучший агент контрразведки. Он-то и доставит нам чертежи. Но мне не хотелось бы, чтобы ему стало известно вдруг о передаче алмазов противной стороне. Если кто-то скажет моему протеже, будто Райнеман действует в одиночку, на свой страх и риск, он может что-то заподозрить. Зато подключение к Райнеману немецкого подполья расставит все по своим местам.

Свенсон знал, что говорил. У всех на слуху были героические деяния подпольщиков, действовавших во Франции и на Балканах. Однако немецкое подполье работало более упорно, более эффективно и с большим самопожертвованием, чем все остальные, вместе взятые. Бывший резидент в Лиссабоне должен был знать это. И поэтому положительно отнесется к своему переводу в Буэнос-Айрес.