— Дэвис, — повелительным тоном сказал он матросу, которому имел причины не доверять, — выйди из шлюпки. Пришлите на его место этого ворчуна — капитана бака. Этот дерзкий болтун сумеет помолчать в нужную минуту.

Замену произвели мгновенно, ибо никто не осмеливался прекословить приказаниям, произнесенным таким повелительным голосом. Несколько минут Корсар стоял неподвижно, погруженный в свои мысли. Затем чело его прояснилось, и он добавил, повернув к Уайлдеру сияющее добротой благородное лицо:

— Прощайте, Уайлдер. Я оставляю вас капитаном моего судна и хозяином моей судьбы. Я убежден, что не ошибся и выбрал надежные руки.

Не дожидаясь ответа, словно презирая пустые заверения, он быстро спустился в шлюпку, которая тотчас же отчалила и понеслась к королевскому крейсеру. Несколько минут, которые понадобились, чтобы наши искатели приключений отчалили от «Дельфина» и причалили к вражескому фрегату, были тягостным и долгим испытанием для тех, кто остался на борту. Но главный герой этой драмы не проявлял никаких признаков беспокойства, охватившего его сподвижников. Он спокойно взошел на борт судна и так уверенно принимал подобающие его мнимому рангу почести, что ничего не подозревавшие хозяева легко поддались обману и сочли его притворную непринужденность барственной важностью, свойственной его высокому сану и знатному происхождению. Честный служака, для которого командование судном было жалкой наградой за долгие годы тягостной службы, принял гостя с радушием и гостеприимством, свойственными морякам. После обычных приветствий он пригласил его в свою каюту.

— Располагайтесь поудобнее, капитан Хауард, — сказал простодушный старик, усаживаясь без всяких церемоний и предлагая гостю последовать его примеру. — Человек ваших достоинств, без сомнения, не станет тратить время на пустую болтовню, хотя вы молоды, слишком молоды, чтобы занимать столь почетный пост, который послала вам счастливая судьба.

— Молод? Да я чувствую себя столетним стариком! — возразил Корсар, спокойно усаживаясь у стола напротив, чтобы удобнее наблюдать за лицом хозяина. — Поверите ли, сэр, завтра мне исполнится целых двадцать три года, если, конечно, я доживу до утра!

— Я бы дал вам больше, молодой человек; но Лондон сжигает лица людей так же быстро, как солнце экватора

— Ваша правда, сударь. Из всех путешествий, сэр, да сохранит меня бог от рейсов в Сейнт-Джеймсский дворец [195]. Уверяю вас, Бигнал, придворная служба расшатывает самое крепкое здоровье. Бывали минуты, когда я чувствовал, что так и умру жалким, ничтожным лейтенантом!

— Это, видно, могла быть только скоротечная чахотка! — пробормотал старый моряк. — Однако же в конце концов вы получили прекрасное судно, капитан Хауард.

— Терпимое, Бигнал, да уж очень мало. Я говорил отцу, что если Адмиралтейство не станет строить более удобные суда, флот попадет в руки простонародья и придет в полный упадок. Вы не находите, что на однопалубных судах страшно болтает?

— Когда тебя болтает целых сорок пять лет, — ответил его хозяин, поглаживая седые кудри, словно желая сдержать свое негодование, — то уж все равно, подбрасывает ли корабль на фут выше или на фут ниже.