Один из них привлек мое внимание тем, что держал на руках прекрасного мальчика и показывал ему лежащие у ног долины, реку, города и деревеньки, горы вдали. Я присмотрелся к этому человеку, заметил черты своего брата Георга и понял: ребенок принадлежит к нашему роду и является Вюртембергом. Мужчина с ребенком спустился в долину, остальные следовали за ним в почтительном отдалении. Последнего из них я задержал, спросив его, кто этот человек, показывающий ребенку окрестные дали. «Это король», — коротко ответил мне тот и спустился с холма.

Герцог умолк и испытующе посмотрел на рыцарей, как бы желая услышать их мнение о рассказанном. Те долго молчали, наконец старый рыцарь Лихтенштайн заговорил:

— Мне шестьдесят пять лет. Я многое повидал в своей жизни, о многом слыхал. Человеческий дух совершает удивительные вещи, и в этом я вижу промысел Божий. Поверьте мне: сны исходят от Бога, потому что ничто на земле не случается без Его участия. В старые времена были провидцы и пророки, почему же в наши дни Господь не может послать своего святого, чтобы тот приоткрыл во сне несчастному завесу над будущим и показал ему грядущие счастливые дни? Утешьтесь, господин герцог! Враг сжег ваши крепости, вы в одночасье потеряли свои владения, но ваш род не угаснет, ваше имя не канет в безвестность, не сотрется в памяти народной. Вас не забудет народ Вюртемберга.

— Король… — задумчиво произнес герцог. — Как смею я, угодив в беду, думать о королевском звании для моего рода? Ведь сам ад может морочить голову подобными снами, чтобы человеку было потом горше жить.

— К чему сомневаться в будущем? — улыбнулся Швайнсберг. — Предполагал ли кто из вашего рыцарского рода, что его внук станет герцогом, а прекрасная земля будет носить его имя? Воспринимайте ваш сон как знак судьбы и верьте в то, что ваше имя останется долго-долго на этой земле и новые князья Вюртемберга будут иметь ваши родовые черты.

— Хотелось бы в это верить, — глухо произнес Ульрих фон Вюртембергский, — хочется надеяться на то, что, как ни тяжела сегодняшняя потеря, наша земля останется с нами. Пусть у внуков будет более счастливая участь, нежели у нас, чтобы и о них говорили: «Они — неустрашимые…»

— И верные! — торжественно провозгласил хардтский музыкант, поднявшись во весь рост. — А сейчас вам, господин герцог, пора отправляться в путь, осталось недолго до рассвета. Мы до зари должны по крайней мере переправиться через Неккар.

Беглецы встали, вооружились и сели на коней. Музыкант пошел впереди, указывая выход из долины. Их бегство сопряжено было с большими трудностями: союзники искали по всем дорогам несчастного герцога. Чтобы удачно попасть на более удобную незаметную дорогу, следовало еще раз перейти Неккар. Переправа тоже казалась небезопасной. От сильного грозового дождя река вздулась так, что переплыть ее на лошадях представлялось рискованной затеей. Мосты же по большей части были заняты союзниками. Как всегда, добрый совет дал Ханс. Он выведал от верных людей, что Кенгенский мост еще свободен. Союзники не заняли его потому, что он располагался вблизи от их лагеря, трудно было предположить, что герцог осмелится им воспользоваться. Эта дорога казалась наименее опасной. Ульрих и избрал ее.