Если бы она не пришла к нему, тогда между ними ничего бы и не произошло. Неудачная семейная жизнь остудила интерес Андреаса к женщинам, да и мужественность характера Маргит не привлекала его. В посте" ли она не стеснялась предлагать себя, ни в чем не сдерживалась. Умела и его, Андреаса, расшевелить. По-женски нежной Маргит становилась, лишь когда уставала, - тогда она, по мнению Андреаса, играла в наивницу.

- Уходя, ты ни на что не жаловался, - сказала Маргит.

- Тогда все было в порядке, - заверил Андреас, С какой стати рассказывать ей о той щемящей боли, которую он ощущал, выходя из воды?

- Я уже винила себя, - призналась Маргит", Андреас так и не понял, пошутила она искренне или

снова играет в наивность. Так как он промолчал, то Маргит спросила:

- Как сейчас ты себя чувствуешь?

- По всей видимости, так, как и должен чувствовать Себя инфарктник. Первую неделю ни о чем не думал. В сознании возникали случайные эпизодики, лезли, как назойливые мухи. А в общем - ничего. Хуже то, что очень много думаю о себе. И чем больше думаю, тем грустнее становится. Что я успел сделать в жизни? Очень мало, до огорчения мало. А какие планы роились в голове, когда демобилизовался из армии! Мир должен стать светлее, люди лучше и счастливее. Исполненный именно таких высоких мыслей и пришел я с войны. Рад был, что послали меня к черту на кулички Мир должен был принять новый облик, и я считал себя одним из тех, кто будет переделывать мир.

- Боже мой, да ведь все и стало другим! Маргит словно утешала его.

- Да, производственные отношения теперь не капиталистические, а социалистические - промышленное производство выросло в двадцать пять раз, социалистическое сельское хозяйство стало набирать силу, образование всем доступно, и так далее и тому подобное... Дорогая Маргит, все это я знаю, говорил сам об этом на лекциях десятки и сотни раз. Да, изменилось многое...

Андреас оборвал себя на полуслове. Заметив, что Маргит его слова, по сути, не интересуют, он остыл. Даже не закончил фразу, которая была на языке. Полностью она звучала бы так: "Да, изменилось многое, но какова в этом моя доля?" Он собирался сказать, что, несмотря на эти изменения, мир все еще не стал достаточно светлым, многие по-прежнему слепо топчутся на месте, не видя дальше своего носа. Люди научились превосходно использовать преимущества социализма в своих личных интересах, но равнодушны в отношении общих проблем, и многое другое. Но обо всем этом он не сказал ей ничего.

- Я не понимаю тебя, дорогой, тебя, кажется, что-то мучает, - сказала Маргит.

Если бы Андреас Яллак выпалил то, что он думал, Маргит услышала бы: "Да, мучает. Я недоволен собой. Прежде всего собой". Но этих слов она не услышала. Услышала совсем другое:

- Красивые гвоздики.

- Отбрось свои дурные мысли, они от болезни и лежания. Ты сделал больше, чем многие другие, у тебя нет причин упрекать себя. Думаешь, у меня не бывает грустных минут? Дорогой, иногда лучше прокорректировать свои представления, чем обвинять жизнь или самого себя.

- Красивые гвоздики, - повторил Андреас.