Этакий ход мыслей трасти кажется рублевскому Игроку разумным. Игрок ходит по морю на океанской яхте, живет в собственном доме в Нормандии, летает на частном самолете и в любой день может попросить управляющего перевести ему сколько угодно денег в счет дивидендов от акций. Так вырабатывается доверие.
К тому же трасти приносит Игроку все новые и новые взятки. Вернее, говорит, что в банке на Каймановых островах лежат еще десять миллионов, и еще десять, и еще двадцать. Игрок считает себя миллионером, мультимиллионером, миллиардером. И так до тех пор, пока в жизни Игрока не случается несчастье. Когда оно случается (например, доверитель попадает в опалу и вынужден уехать из страны), трасти может поступить с ним честно, а может кинуть. Кинуть — значит не отдать деньги, лежащие на Каймановых островах. Поступить честно — значит отдать, но не все, а столько, сколько нужно доверителю, чтобы достойно, по рублевским меркам, пережить опалу и встретить старость.
Вот Абрамович, например, был трасти Березовского. Березовский устроил так, чтобы благодаря своей близости к власти получить за бесценок нефтяную компанию. Но сам управлять ею не мог из-за той же близости к власти. Доверился Абрамовичу. И когда попал в опалу, когда эмигрировал в Лондон, Абрамович не кинул его, деньги отдал. Правда, Березовский полагал, что ему в компании «Сибнефть» принадлежит доля в шесть миллиардов долларов. А Абрамович полагал, что Березовскому хватит полутора миллиардов, чтобы купить в Англии поместье и спокойно дожить жизнь, по субботам посещая Ковент-Гарден. Это, в понятиях Большой Игры, не значит кинуть. Это значит отдать. Потому что отдают не столько, сколько тебе принадлежало, а столько, сколько ты можешь унести, сумму, которой ты достоин в жалком твоем опальном положении. Такова логика трасти.
А если умирает трасти, то доверитель его не получает вообще ничего. Так случилось со вторым трасти Березовского Бадри Патаркацишвили. Он скоропостижно скончался, и Березовский не сумел найти свои деньги, которыми управлял Бадри. Такова логика окружающего трасти мира: бедолагу рвут на части, стоит ему не то что умереть, а хотя бы ослабеть.
Поэтому трасти должны поминутно доказывать всему миру, что остаются сильными, что не потеряли своих связей и палец им в рот не клади. Потому, говорит Романова, трасти прокуратуры должен время от времени доказывать всему миру, что он все еще трасти прокуратуры — периодически показательно сажать кого-нибудь, тем самым демонстрируя свою способность посадить кого угодно.
Так вот, Ольга Романова говорит, что ее муж Алексей Козлов был для Владимира Слуцкера рекламной акцией, показательной жертвой, человеком, которого следовало посадить в тюрьму, чтобы весь мир в очередной раз убедился в способности Слуцкера посадить кого угодно, даже и миллионера, партнера, мужа известной журналистки.
Романова говорит, что Алексею Козлову нельзя было откупиться: на кону стояли не двадцать миллионов каких-нибудь, а сама репутация прокурорского трасти, то есть все Деньги, которые он за всю жизнь может заработать, занося прокурорам взятки. Если бы Слуцкер не посадил Козлова, все подумали бы — не смог, Акела промахнулся, Акела — мертвый волк. И все, кому нужно посадить партнера, заказать врага — не понесли бы больше Владимиру Слуцкеру Деньги, искали бы другого посредника, другого трасти. Так говорит Романова. Она, правда, не говорит, что, возможно, ее муж Алексей Козлов не пробовал откупиться еще и потому, что Деньги (в полном соответствии с правилами Большой Игры) ценит выше свободы. Нельзя ведь сбрасывать со счетов такую возможность. Нельзя ведь забывать, что для адепта Денег нет ничего страшнее, чем потерять Деньги.