В какой-то момент я даже ставлю себя на место несчастного Якеменко. «Оль, мы эти отступные по какой формуле рассчитываем?» — «По рыночным ценам, — парирует Романова. — Вот несчастный следователь Домовец попался на том, что ему по рядовому делу занесли пятнадцать миллионов долларов. Понятно, что самому следователю досталось бы не больше миллиона, но цена-то вопроса была пятнадцать и дело было три года назад, и рядовое. А Вася Якеменко — не рядовое дело. Поэтому посадить — двадцать, а остановить следствие — сорок и телеканал. Кроме того, придется посадить Васиного партнера в Ульяновске, потому что надо же на кого-то свалить экстремизм и измену, в которых мы обвиняли Васю. Раз уж следствие раскрутилось, а Васю надо отпустить, то про Васю мы скажем, что он ничего не знал о подрывной деятельности своего телеканала, а знал партнер. И Васин партнер сядет у нас на пятнашечку совершенно бесплатно, просто потому что подвернулся под руку».
«А почему, — спрашиваю, — мы уверены, что Вася не побежит к Путину?» — «Потому что, если бы Вася мог побежать к Путину, мы бы не стали с ним связываться». — «А если мы недооценили Васю и он все же добежал до Путина?» — «Тогда, — Романова разводит руками, как игрок, проигравшийся в пух, — наши двадцать миллионов, которые мы отдали Слуцкеру, пропали. Слуцкер уже взял себе четверть, занес остальное в генпрокуратуру, а тут генеральному прокурору позвонил Путин и сказал Васю не трогать. Это форс-мажор. Генеральный прокурор прекращает дело, и мы теряем деньги, потому что недооценили Васю». Я спрашиваю: «Оля, а сколько стоило твоему мужу откупиться? И почему вы не откупились?»
48. И Романова рассказывает.
Большая Игра рождает новые, неведомые в обычном мире профессии. Здесь, на Рублевке, большим почетом пользуется, например, профессия «консильере», словно бы сошедшая со страниц романа «Крестный отец», или профессия «трасти», удачно представленная в фильме «Леон» о наемном убийце. Иногда я думаю, что рублевские Игроки просто насмотрелись западного приключенческого кино. И Романова подтверждает — таки да, насмотрелись!
Романова говорит, что в почерпнутых из кинематографа рублевских представлениях о мире Владимир Слуцкер — трасти прокуратуры.
Она описывает эту профессию так. Взятку в миллион долларов (или уж тем более в десять миллионов) не положишь ни на один счет ни в России, ни за границей. Откуда у прокурора миллион долларов? Такие Деньги нельзя положить ни на счет жены, ни на счет сына, ни на счет тестя, тещи… Доходы государственных служащих декларируются, и не российская полиция, так Интерпол сунет же свой нос и спросит — откуда?
Поэтому взятку свою государственный служащий кладет на счет трасти, который должен быть бизнесменом и миллионером, чтобы миллионные суммы терялись на его офшорных счетах. Вернее, даже так: трасти сам же и является посредником между взяткодателем и взяткополучателем, сам несет чиновнику взятку, но не в чемодане, а под честное слово. Трасти говорит: «С сегодняшнего дня твои десять миллионов долларов лежат на моем счете в банке на Каймановых островах. Можешь получить их в любую минуту, когда захочешь. Но зачем тебе Деньги? Чтобы враги спрашивали, откуда они у тебя? А про твои Деньги на моем счете никто не спросит. Ты хочешь что-то купить на них? Океанскую яхту? Дом в Нормандии? Акции Apple? Я куплю тебе океанскую яхту, дом в Нормандии и акции Apple. Оформлю на подставных лиц или подставные компании. Потому что зачем тебе яхта, дом и акции, оформленные на твое имя? Чтобы враги спрашивали, откуда они у тебя? Тебе нужно свидетельство о собственности на яхту — или ходить на яхте по морю? Тебе нужна купчая на дом — или жить в своем доме в Нормандии, когда захочешь? Тебе нужны акции Apple в сейфе — или дивиденды с акций Apple?»