Себестоимость спирта мизерная. Огромные доходы от продажи водки идут обыкновенно в бюджет и направляются на социальные программы. Но государство решило так, что в начале 90-х водочные сверхприбыли не направлялись на здравоохранение и образование, а оставались торговцам. Потом люди, разбогатевшие на торговле компьютерами и водкой, открыли частные банки, и государство создало банкирам платежеспособных клиентов. Денег ведь ни у кого не было. Но государство провело приватизацию, и каждый гражданин оказался вдруг собственником как минимум квартиры. Квартиру можно сдать, продать, а деньги положить в банк. И когда денег граждан в банках оказалось достаточно много, государство помогло богачам еще раз — объявило дефолт в 1998 году, то есть дало официальный повод денег вкладчикам не возвращать. А если кто и вернул, как, например, банк «Менатеп» Михаила Ходорковского, — то по восемнадцать центов с доллара.
А еще государство раздало новым богачам крупнейшие предприятия на залоговых аукционах. В те времена на городских помойках можно было найти антикварную мебель: она была мусором, а после реставрации становилась нешуточной ценностью, но у владельцев не имелось денег на реставрацию. И то же самое происходило с нефтяными, металлургическими, химическими компаниями — они были мусором, приносили только убытки. Но, оказавшись за бесценок в руках богачей, получив серьезные инвестиции и толковое управление, приобретали огромную ценность — миллиарды.
Всякий раз сверхприбыль образовывалась не столько из-за деловой хватки владельцев и даже не из-за труда рабочих, сколько из-за политического решения государства. Государство вдруг меняло условия игры, и кто-нибудь мгновенно сколачивал состояние на разнице между тем, что было, и тем, что стало.
Слова Абрамовича, что все на свете дается людям, оказавшимся в нужное время в нужном месте, можно расшифровать. Надо оказаться в том месте, где государство меняет условия игры, и в то время, когда оно их меняет. Вот секрет рублевского благословения. Несмотря на его простоту, мало кто понимает этот секрет. А кто понимает — молчит. До массового сознания жреческая тайна о том, откуда берутся Деньги, доходит только в виде анекдота: дескать, лучший бизнес — приватизировать один метр государственной границы.
Анекдот только кажется абсурдным. В Большой Рублевской Игре приватизированы могут быть самые неожиданные вещи. Не нефтепровод, а вентиль в том месте, где нефтепровод пересекает государственную границу. Не аэропорт в городе Грозном, а право делать вид, будто аэропорт разбомблен и не восстановлен, тогда как на самом деле работает и принимает карго. Что там везут? Что угодно: любые товары, людей, оружие, наркотики… В то время как повелители аэропорта-призрака живут на Рублевке в особо охраняемом доме, окна которого никогда не открываются. Приватизирована может быть подпись министра, время прокурора, приказ маршала. Любая функция государства может ненадолго (или надолго) оказаться в частных руках и создать немыслимые Деньги.
45. Когда Деньги появляются, надо заставить их двигаться. Вернее, нет: заставить нельзя. Надо не мешать им двигаться. Любой капиталист вам скажет, что деньги должны работать. Капиталист относится к деньгам как к слугам. Рублевский же Игрок — как к божеству: следит за их движением, подобно древнеегипетским жрецам, наблюдавшим полет птиц и предсказывавшим будущее, истолковывая его траекторию. Если птицы падали на землю, не летели никуда — худшее предзнаменование. С Деньгами в Большой Рублевской Игре то же самое: если они не движутся, лежат на банковском счете или в ячейке, то нет ничего страшней.