– Ну, как дела? – спросил он и придвинул стул к столу.

– Какие у нас могут быть дела? – сказала бабушка. – Ты сам знаешь: с утра до вечера в огороде. Ты ж не придешь, не поможешь…

– Ты все прекрасно понимаешь, мама. Я давно сказал, что заниматься огородом надо в меру сил и интереса. Парник накрыть, картошку выкопать – это я всегда готов помочь. А в земле копаться – это не мое… А молодое поколение как поживает? – Он подмигнул мне.

– Учеба началась…

– Что-то ты без радости об этом говоришь…

– А какая может быть радость?

– Что, совсем все неинтересно? Ни один предмет не нравится?

– Не-а.

– Это плохо. Хотя и от учителей зависит. В основном от них.

Бабушка поставила дяде Жоре тарелку, положила блин – такой же, как мне.

– А у меня кое-что есть к блину. – Дядя Жора встал, наклонился к «дипломату», вынул две бутылки «Жигулевского» с желтыми наклейками. – Пиво будешь? – спросил он у меня.

– Ты что, рано ему еще пиво, – сказала бабушка. – Тем более сейчас… Воюют же, чтоб не пили…

– Немного можно, – сказал дядя Жора. – Давай два стакана.

Бабушка поставила стаканы на стол. Дядя открыл бутылку, налил мне половину, себе – полный. Мы чокнулись. Я отпил. Мне не особо нравился горький вкус пива, но раз все его пьют, значит, что-то в нем есть такое.

– Что у тебя слышно с квартирой? – спросила бабушка.

– Пока ничего. Ты же знаешь нашу систему – пока лет десять не простоишь на очереди, ничего не будет. Это как минимум – десять. Особенно, если эта очередь в районо…

– И что, так и будешь все время в общежитии? А почему ко мне не хочешь перейти? Комната свободна все равно, места хватит…

– Ты же знаешь прекрасно – я люблю независимость. А для тебя я всегда буду маленьким мальчиком, будешь стараться меня контролировать. Каждый мой шаг…

– Жениться тебе надо, Жора…

– Нет, мама, даже и не говори про это. Кто раз обжегся на молоке, тот теперь и на воду дует. Пословица глуповатая, но правильная.

Я писал задачу по химии в полуобщую тетрадь – «московскую», с гладкой бумагой. Мы с папой летом привезли десять штук: половину – мне, половину – Наташе. За окном мотались ветки с желтыми листьями. В зале, за закрытой дверью, говорили Леша и Наташа. Дверь спальни была тоже закрыта, и я ничего не слышал. Я отодвинул стул, подошел к двери, приоткрыл.

– …Ну и что я тебе скажу? – говорил Леша. – «Жди меня, и я вернусь», да? Два года – это долго, и я не хочу всей этой тупости: письма, слезы, обещания. Это… Ну, я не знаю, на уровне каких-нибудь колхозников…

– Я даже не задумывалась никогда, что тебе скоро в армию…

– И хорошо, что не задумывалась. Так лучше – без всяких мыслей про то, что будет завтра. Просто жить сегодняшним днем…

– Я не хочу, чтобы ты уходил…

– Как будто я хочу… Надо сказать спасибо Андропову – или кто тогда был, когда решили брать студентов? До этого же не брали, «военка» – и все…

– Ты переводишь разговор на другое. Тебе все равно… Уходишь ты, не уходишь, потому что тебе на меня наплевать…

– Это неправда, и ты это знаешь. Но я не хочу, чтобы мы себя как-то привязывали друг к другу на целых два года, ты понимаешь? Это тупо…