– Не знаю. Похоже, что точно.
На экране фигуристы начали кланяться. Показали судей с оценками. Все поставили десятки, кроме одного.
Я, Коля и Серый сидели на кровати в их комнате и играли в «тысячу». Серый отрастил длинные волосы – он стал слушать «металл». На майке у него под трафарет были набиты буквы «HMR» – «heavy metal rock».
– Ты говоришь, он ко всем пристает? – сказал Серый. – Он что, этот Кузьменок, самый высокий в классе? Или самый сильный?
– Не, не самый, – сказал я. – Игнатович – самый сильный. Он занимается дзюдо. На Игнатовича Кузьменок не лезет. Знает, что получит.
– Значит, он хитрый. И еще – наглый. Полез сначала на кого-то одного – и он не ответил. А другие стояли и смотрели. И он понял, что можно лезть и на других. Это все – простая психология… Не люблю таких личностей…
– Скажешь тоже – личность, – перебил Коля. – Урод он, а не личность.
– Ты что, шуток вообще не понимаешь?
– Тут не до шуток. А если б он ему глаз выбил? – сказал я. – Он прямо по очкам его бил…
– По очкам бить нельзя. За это он получит по башке. Где, говорите, его можно найти?
– Да хер его знает, – сказал Коля. – Тем более сейчас холодно…
– Может, на карьере в хоккей играет? – Я посмотрел на Серого.
– А почему на карьере? – спросил Серый. – В школе что, каток не залит?
– Залит, но некоторые пацаны на карьере играют.
– Короче, добьем «тысячу» и пойдем прогуляемся. Поищем этого идиота…Значит, я пас. Ты?
– Пять, – сказал я.
Коля глянул в свои карты.
– Десять.
– Играй.
Карьер начинался за автобазой. Летом пацаны иногда в нем купались, и я тоже, раза два в том году. Кусок льда был освещен прожектором с автобазы. Играли шесть человек, три на три. Все были без коньков, а вратари и без клюшек. Вместо ворот на льду лежали куски кирпича, а шайбой была сплющенная консервная банка. Я знал почти всех пацанов – они в том году закончили восемь классов и ушли в разные училища. Кузьменка не было.
Мы прошли мимо белого кирпичного забора автобазы и вышли на Челюскинцев. Справа, у диспетчерской «Зеленый Луг», стояли три троллейбуса. Мы повернули к пятиэтажкам, прошли магазин «Хлеб-Молоко» в доме 170-а.
– Можно еще на остановке посмотреть… – сказал Коля. – Или возле дома сто восемьдесят один бэ, сразу за книжным…
– Посмотрим везде, – сказал Серый. – Раз вышли на охоту, значит, будем искать. – Он вынул пачку «Астры», щелкнул зажигалкой, затянулся. – Уроды должны быть наказаны. «Килл зем олл» – «убей их всех», как поет группа «Айрон Мэйден».
Кузьменок сидел на остановке с Косаченкой и его малым – он учился классе в третьем.
– Вот он, – сказал Коля.
– А остальные, я так понял, не при делах? – спросил Серый. Коля кивнул. – Тогда, парни, мы с вами прощаемся.
Косаченко с малым поднялись и ушли. Серый схватил Кузьменка за куртку.
– А с тобой мы сейчас поговорим.
– Я его не трогал первый… Он сам начал. И очки я не хотел разбивать. Нечаянно получилось…
Серый резко дал Кузьменку в нос.
– Смотри, тоже нечаянно получилось…
– …Не, я, правда, не хотел. Слово пацана…
– Какой ты пацан? Чмо ты, а не пацан. Понял? Лезешь только на тех, кто сдачи не даст. Разве нет? А на меня чего не полезешь? Ударь меня, а? Может, я тебе сдачи не дам? Может, прощу, если докажешь, что ты не сцуль, а? Ударь меня. Можешь несильно… Просто попробуй… Докажи, что не сосцал…