Он и сам понимал, что его поступки совсем не современные, как и нравы его семьи, справедливости в них нет — все к рабству. Не так должно было быть, не этого хотелось! Не нужно было уезжать с молодой супругой из столицы. Вторая навязанная ему жена была в тягость, он не хочет ее видеть по сей день. И зачем ему две?! Старейшины говорят, что теперь жизнь Мариам ничего не стоит, а каждый мусульманин имеет права ее убить.

Эти слова звучат страшно, он подался вслед брату на ее поиски, только, чтобы предотвратить расправу…

Перебирая по пути эти мысли, молодой человек, зацепившись за одну, дошел до главной, мучавшей его последнее время: «Она очень умная и меня любит… Уверен, что у нас ещё все получится, если начать снова. Эти же фанатики совсем с ума сошли. А ведь сколько она терпела, даже показалось, что от Бога своего собиралась отказаться ради меня… Хотя, как можно отказаться от Всевышнего? Как красиво и красноречиво Мариам говорила о своем христианстве… какие доводы? Права — не права, по законам шариата, женщине не дано рассуждать, правда… ей вообще ничего не дано!

Как я мог такое допустить?! Она дочь такого большого, уважаемого во всем мире, ученого человека, сама почти ученый, стала почти рабыней! Даже бить ее начал, а она терпела — думала, что я для вида, для родственников. Вся голова была в синяках! Но это только сейчас совестит, а тогда мне казалось, что это правильно. Как я быстро поменялся!

Какая мужественная женщина! В самый праздник такое сказать! Мол, какая польза в праздничный день ничего не ест, а ночью объесться до тошноты?! Я ее тогда заставил есть всю ночь! Она ела и… ее тошнило!

Наши женщины боятся уходить от мужчин, они вообще бояться жить вне общины, даже не представляют как это возможно. А она свободолюбива, но никак потаскуха… она предпочитала «шишки сама набивать», набираясь ума и опыта, а непросто следовать бесконечным ограничениям и понуканиям. Только я это поздно понял! Если вообще понял!

Ох, не разумный брат мой, зачем-то он сюда приехал, и я вынужден быть с ним? Что я тут делаю, зачем я покупаю это мясо?… Покупаю, продаю! Я же в этом ничего не понимаю!

Какие странные эти русские! Сами дают себя обманывать! Цены давно выросли, даже купи я в два раза дороже — было бы выгодно. Да как этой бабке добраться до рынка, узнать, сколько сейчас ее мясо стоит?

Мариам, какая же ты… дааа, ты индивидуальность, это из наших женщин выбито за столетия. Они даже не понимают, что это нормально! Мужчинам так удобно! Это точно, но в этом не может быть души. Когда я впервые увидел твои глаза… заметив твой взгляд, даже испугался. Только после я понял, что у нас я не видел таких чистых, наполненных душой, взглядов. Ты говоришь, что это отражение Иисуса, напоившей Своей благодатью твое сердце, но мне это не понятно!

Ты спорила со мной — меня это злило! Ты женщина и тебе не дано… но что-то в твоих словах цепляло. Может ты и правда богослов, как у вас это называется! Ты так гордо называла себя «женщиной-христианкой», что довела меня однажды смеха! Но после до меня дошло твое объяснение, и мне показалось — оно не лишенным смысла! Ты сказала тогда, что Бог-Слово воплотился через женщину, точнее, через Деву Марию — у нас Мариам. Она может молиться пред Господом за каждого, и каждый получает заступничество. Я так и не понял, почему вы молитесь Ей, если она сама ничего не даёт… Ты назвала Её «Честнейшею Херувим и славнейшею без сравнения Серафим» — это значит, что она выше всех, ближе всех к Богу! Я удивился, ведь был уверен, что она всего лишь пророчица — мать пророка! Я читал Коран на понятном мне языке, но не на языке пророка, которого совсем не знаю, любил слушать проповеди и наставления. Каждый человек может ошибаться, важно, чтобы это не было сделано намеренно…