— «Само собой», матушка мне его голову отвернет и скажет, что так при рождении и было! Поехали. Да и интересно все это. Ты энтих-то заезжих-то мусульманов не знаешь?

— Отче, яяя… да я так… пару раз в кабаке, да в катране[4].

— При этих словах священник перекрестился, произнеся про себя трижды «Господи, помилуй!», вслух же добавив:

— Все одно — греховодники! Ну да Господь каждого знает… Ну и?…

— Да кто их знает, «хозяин», ты ж сам знаешь, не любит он их… — грабят они нищету нашу деревенскую. Ездил недавно с губернатором советоваться, так они порешали запретить мусульманам сельскохозяйственные продукты на рынок выставлять. А то они за копейки скупают, и в тридорого нам же и впаривают… Корма все скупят, а потом опять! Вона как! А эти… может не знали? Ну так сам и поинтересуйся…

Глава администрации, не раздумывая, прыгнул сам за руль и через две минуты уже успокаивал Марию. Ощутив на себе столько теплоты и добра, она вновь разревелась, а, успокоившись, рассказала все заново, прибавив даже новые подробности о том, как именно убежала, своровав деньги, что теперь вынуждена скрываться, и хочет найти человека, перед которым виновата.

Бузыкин сидел в недоумении. Он был очень не глупый человек. Выглядя немного простоватым, на деле видел насквозь многое, но не в женщинах, здесь он полностью полагался на мать. Предвидя, что сказано далеко не все, но достаточно, он принял решение. Остальное его и не интересовало.

Поскольку район он возглавлял еще с советских времен, а это больше, чем три десятка лет, опыт имел огромный и привык одним выстрелом «брать» сразу несколько трофеев. И девушке помочь, и с кавказцами разобраться «хозяин» был в состоянии очень быстро, но предвиделось нечто важное и большее.

Предложив ей остаться, правда, в тоне, не терпящем отказа, он отправил ее в усадебку «генерала», передав от себя, что это его личная просьба. Тот жил один, и был не против скрасить свое уединение, правда, наверняка, начав ухаживать — ну тут, как будет, так и будет…

Откладывать в дальний ящик «хозяин» дела не любил, а потому, отправившись к себе в администрацию, решил собрать весь цвет главных людей района. Через полчаса за одним столом восседали начальник полиции, ФСБэшник, генерал-лейтенант-командир дивизии, чье стрельбище находилось на территории района, а за одно и запасной, законсервированный аэродром, по случаю оказавшиеся здесь начальник паспортного стола, председатель общества охотников — рыболовов и еще несколько человек, о которых мы больше никогда не услышим.

В результате этого внепланового собрания несколько человек попало в оперативную разработку. Двое из них на территории подконтрольной «хозяину», как положено зарегистрировались, остальные проживали без документов, якобы, собираясь уехать буквально завтра…

В области появилась литература экстремистского содержания. Оказалось, что эти двое арендовали три дома у старушек под продуктовые склады, но прошел месяц, а помещения пустели. Не похожи были эти люди на транжиров впустую.

Крестьяне, продавшие телят на мясо, утверждали, что так торговля не ведется. Люди эти, покупая товар, понятия не имели, чем один телок от другого отличался. Было предположение, что они позарятся на местные монополии: грибы, рожь, сено, навоз и тому подобно — чем успешно торговали с иностранцами вот уже девятнадцать лет, но и это не подтвердилось.