– Ты, ворона кладбищенская, нэ накаркай! – прикрикнул кавказец. – Я склэп на всякий слючай покупаю, я на кладбище нэ тороплюсь!

– Конечно, Шамиль Вадутович! – испуганно бормотал мужичок. – Вы еще долго проживете, и семейство ваше, но предусмотрительный человек должен быть ко всему готов. Мало ли что – а тут уже все готово!

– Ты, червяк дождевой, говори, да нэ заговаривайся! И потом, места маловато, ангэл какой-то нэказистый…

– Отличный ангел, Шамиль Вадутович, это ведь старина! Старина, она сейчас очень ценится людьми, кто понимает… а если вы не берете – я господину Марфифуллину предложу…

– Эй, ты, жук навозный, ты нэ говори так! Зачэм Марфифуллину, нэ надо Марфифуллину! Я возьму! Только ты мне правду скажи – точно сюда из прежних никто нэ ходит?

– Никто, никто, Шамиль Вадутович, не сомневайтесь! В прошлом году одна старушонка таскалась, так уж несколько месяцев не ходит, должно, померла или так болеет…

– Эй, вы, двое, а ну, пошли вон! – рявкнул авторитет.

Кавказец удивленно обернулся, увидел приближающуюся группу и испуганно заголосил:

– Вах, свинья нэверная, ты что же меня подставил? Ты мнэ говорил, что у тэбя здесь все под контролем?

– Извините, Шамиль Вадутович, – прокричал мужичок, как заяц прыгая через могилы, – в другой раз о цене поговорим! Это какие-то чужие, не наши, наших я всех знаю!

– Вах! – выкрикнул кавказец, бросившись в другую сторону. – Мнэ все равно, ваши – нэ ваши, никакой другой раз нэ будет, кому хочешь продавай, хоть Марфифуллину!

Через несколько секунд в разных концах кладбища затихли голоса разбегающихся участников неудачных переговоров.

Замок подошел к склепу и решительно открыл решетчатую дверь.

Внутри было сыро, полутемно и, кажется, еще холоднее, чем снаружи.

По команде авторитета один из бойцов включил сильный аккумуляторный фонарь, осветивший внутренность склепа ярким голубоватым светом.

– Купец первой гильдии Лесоватов, – прочитал Замок.

– Жена профессора Воскресенского была из купеческой семьи, – пояснил Вадим, – девичья фамилия ее – Лесоватова. Наверное, от этой семьи и достались ценности профессору.

– Тебя, адвокатишка, никто не спрашивал! – резким фальцетом выкрикнул Вова, но наткнулся на грозный взгляд авторитета и тут же замолчал.

Замок обошел четыре массивных каменных надгробия, заглянул в угол склепа. Сверившись с запиской, жестом подозвал одного из бойцов и велел отодвинуть плиту с краю каменного настила. Парень без особого усилия отодвинул замшелую плиту и отступил в сторону.

Авторитет наклонился над темным углублением, протянул руку и вытащил на свет пузатый саквояж из потемневшей от времени кожи. Он поставил саквояж у своих ног, открыл замок. Его бойцы сгрудились вокруг своего предводителя, Вова тоже заглядывал через плечи братков.

Вадим вытянул шею и увидел содержимое саквояжа: золотые и серебряные вещи, украшения, несколько икон в дорогих, усыпанных камнями окладах, миниатюры на эмали…

– Ну что, я свое слово сдержал, – проговорил адвокат, – теперь ваша очередь.

Замок поднял взгляд от саквояжа и кивнул своим бойцам:

– Отпустите адвоката!