Лола вошла в фойе театра, демонстративно повертелась перед огромным зеркалом и сбросила шубу на руки гардеробщику:

– Смотри у меня, чтобы норку не обтрепал!

– Не случится ничего с твоей норкой! – проворчал в ответ гардеробщик, по виду отставник внутренних войск.

«Театр начинается с вешалки! – подумала Лола. – Где, интересно, они откопали такого хама?»

Она еще немного повертелась перед зеркалом, чтобы убедиться в том, что ее украшения выставлены на всеобщее обозрение, и направилась в зал вместе с последними зрителями.

Она заняла свое место и огляделась. Бриллианты, которыми были увешаны присутствующие женщины, слепили глаза, соперничая своим блеском с огромными хрустальными люстрами. На этом фоне собственные Лолины украшения уже не казались такими роскошными. Наконец она увидела Зайкина. Узнать его по Лениному описанию оказалось совсем не трудно. Василий сидел почти перед Лолой и тоже заинтересованно оглядывал зал.

«Нет, ну какой нахал! – рассердилась Лола. – Явился в театр как ни в чем не бывало! И ничего в нем нет хорошего, – удивленно думала она, – толстый, немолодой, лысеет… как с такой заурядной внешностью работать брачным аферистом? Нет, все-таки женская глупость не имеет границ! Мне, например, такой тип никогда бы не понравился!»

Лола вспомнила, что сегодня у нее обратная задача: она сама должна непременно привлечь внимание Зайкина. Правда, боевые действия откладывались до антракта.

Тем временем бархатный занавес поднялся, и в театре мгновенно наступила тишина. На пустой сцене стояла, высоко подняв голову, высокая светловолосая женщина в балетном костюме. Обведя зал взглядом, она подняла правую руку, как бы подавая кому-то сигнал. И тут же, в ответ на этот сигнал, из первого ряда понеслись восторженные возгласы:

– Са-ша! Са-ша! Браво! Са-ша – зве-зда!

Вслед этим возгласам на сцену полетели букеты.

Балерина подняла обе руки и огляделась, ожидая, когда к первому ряду присоединится весь остальной зал, но скучающая публика ограничилась редкими негромкими хлопками. Балерина едва заметно поморщилась. На сцену выбежала миниатюрная девушка и торопливо собрала букеты. Оркестр заиграл, и началось первое действие.

Лола никогда не любила и не понимала балета. Сама прирожденная драматическая актриса, она обожала театр – но только театр драматический. Она была в курсе всех новых течений в театральном искусстве, старалась посещать интересные премьеры и гастрольные спектакли. Впрочем, оперу она тоже могла послушать и даже иногда напевала под душем или в душистой ароматной ванне отрывки популярных арий, но к сценическому танцу была совершенно равнодушна. Поэтому сейчас она смотрела не на сцену, а в зал.

Правда, в этом занятии Лола была не одинока. Как она немедленно установила, больше половины присутствующих в зале женщин вертели головами, ревниво разглядывая платья и украшения соседок, и тут же что-то шептали на ухо своим спутникам – должно быть: «Какое убожество нацепила сегодня Карина» или «Я тоже хочу такое колье».

Многие мужчины тоже посматривали по сторонам. Правда, их больше интересовали не роскошные вечерние платья, а то, что эти платья скрывали. Вскоре Лола заметила, что один толстый господин во втором ряду запрокинул голову и заснул, сладко посапывая. Лола очень его понимала.