Словно бы испугавшись этой внезапно родившейся мысли, воспоминание истаяло, словно дым на ветру, смытое потоками золотистой энергии, принёсшей с собой совершенно другое.

Я вновь был в стареньком доме, в котором после выселения с церковного подворья обосновался Наставник. Я точно помню этот день. Именно тогда пропали Петька с его мамашей, а я быстро шёл на поправку, а потому уже с палочкой приковылял по сугробам к Наставнику проверить, не вернулся ли он из поездки в район, куда отправился на своём стареньком мотоцикле три дня назад.

Вот только в моих воспоминаниях он встретил меня на пороге и, как всегда улыбаясь, сказал, что только что вскипятил чайник, и я очень вовремя заглянул к нему на огонёк. А здесь…

Дом был пустой и промёрзший – Варяг никогда не закрывал свою дверь на замок. Говорил, что доверяет людям, вот я и зашёл внутрь. После долгой ходьбы очень сильно болела спина, и я, прежде чем возвращаться домой, решил немножко посидеть, отдохнуть на лавочке в сенях и, кажется, даже немного задремал, когда вдруг распахнулась входная дверь.

На пороге возник мой Наставник. Я даже не сразу узнал его, настолько страшен был его внешний вид! Волосы и борода взлохмачены, на лице жуткая гримаса, да и одежда на нём была явно с чужого плеча. Во всяком случае, такой я никогда у него не видел. Какая-то драная спецовка, комбез, словно у водопроводчика или электрика из управы, и грязные сапоги… и всё это было заляпано смёрзшимися на морозе сгустками крови…

Испугавшись, я постарался забиться в угол, возле которого была установлена лавка, но Варяг меня словно бы и не видел. Сделав несколько шагов внутрь, он остановился, будто бы не замечая, как ветер наметает снег сквозь порог, и невидящим взглядом уставился на икону, висевшую прямо напротив двери.

– Не получилось… – пробормотал он. – У меня не получилось… Теперь осталось только попробовать «тот» подарок…

Внезапно он вздрогнул и уставился прямо на меня, трясущегося от страха, а на лице его расплылась страшная, широкая улыбка.

– Да… – произнёс он с разгорающимися голубоватым светом глазами. – Не получилось так, попробуем – иначе! Коль Карачун не помог, и шочимики, чёртов Шиутекутли краснозадых – не принял! Так мы заберём то, что сами нам «подарили» уже наши святоши…

И в этот момент я вдруг оцепенел и потерял контроль над собственным телом. Только и успел заметить, что блеснувший в грязной руке Наставника золотой кулон с крылышками, который он вытащил непонятно откуда.

Воспоминание снова рассыпалось, а затем последовал целый калейдоскоп того, что я вроде как должен был знать и помнить, но по какой-то причине в памяти моей отложилось совершенно иное. Впрочем, нынче я уже мог сказать, почему так произошло и кто в этом виноват. И от осознания этого, несмотря на то что я уже понял, что не так прост и совсем не просто так добр ко мне был Варяг, мне всё равно стало нестерпимо больно. И обидно…

Вся моя жизнь, все те годы, проведённые мною в Чулыме, которые казались мне, правда только до встречи с Ниной – лучшими, что были в моей жизни, оказались одной большой ложью. Фальшивыми воспоминаниями, которые Варяг каким-то образом запихал ко мне в голову, заменяя ими реальность.