– Признайся, мальчик, тебе хочется что-то спросить у дядюшки Матео? Все вопросы без особого труда можно прочитать на твоем лице, поэтому не трудись задавать их. Постараюсь все изложить по порядку.

После торжественной и весьма утомительной церемонии повторного восхождения на престол моего друга, где мы со Злыднем играли роль молчаливых статистов, и шумного застолья, представлявшего собой эдакий мальчишник разновозрастных гномов, нас наконец-то оставили в покое. Мы с Его Величеством сидели, потягивая эль из литровых глиняных кружек, в креслах у ярко полыхающего камина в одной из комнат королевского замка, что располагался в Харальских горах. Когда Матео удосужился сообщить сведения о нашем местоположении, я даже присвистнул от удивления. Горный массив Хараль, или Харальский хребет, расположен на удалении пятисот километров к востоку от столицы Нордланда. Если учесть, что «станция метро», где мы оставили автомобиль и пересели на монорельс, находится в двухстах километрах юго-западнее Вундертауна, нетрудно вычислить приблизительную скорость поезда. Она составила шестьсот пятьдесят – семьсот километров в час.

Молодцы гномы – быстро перенимают самое лучшее из технических достижений человечества. Наши умники уже лет двадцать пять рассуждают о перспективах широкого внедрения экономичных скоростных поездов на магнитной подушке, но дальше десятикилометровой экспериментальной трассы для любопытных ротозеев-туристов дело пока не продвинулось. Не удивлюсь, если узнаю, что вся Эпирия, да что там Эпирия, весь земной шар опутан сетью подземных магистралей, неподконтрольных законному правительству ни одной из стран.

Это вполне в духе горного народа. Гномье сообщество испокон веков было отдельным государством в государстве, точнее, государством над государствами. Даже военные конфликты между странами ни в коей степени не прерывали отношений между национальными диаспорами гномов. Иногда именно они становились посредниками и прямыми участниками урегулирования этих конфликтов, но только по просьбе самих людей и лишь в исключительных случаях.

Об устройстве гномьего общества ходило множество противоречивых слухов и досужих сплетен. Поговаривали, что кланы подчиняются только своим вождям и более никому, утверждали также, что у гномов нет вообще никакой власти, будто бы каждый из них закоренелый индивидуалист, склонный по природе своей к анархии; другие с пеной у рта доказывали, что у карликов существует пирамидальная общественная иерархия с советом старейших на самой вершине. Чтобы не попасть впросак, не буду излагать свой собственный взгляд на этот вопрос, но теперь я точно знаю, что верховную власть здесь осуществляет король, и этот король сидит в данный момент рядом со мной, смотрит, не моргая, на языки пламени в камине, прихлебывает из кружки великолепное гномье пиво и неторопливо повествует о делах давно минувших:

– Это началось более двух столетий назад, когда племя людей в поисках полезных ископаемых, построив мощные горнодобывающие машины, с остервенением набросилось на исконную вотчину моего народа – горы. Все попытки остановить экспансию человеческой расы привели к обоюдному непониманию народов и грозили перерасти в затяжную кровопролитную войну. В те времена я был молод и горяч. Королем стал совсем еще юношей – в шестьдесят с небольшим, после того, как моего папочку во время его любимого занятия, охоты на пещерных упырей, по недосмотру личной охраны и по неосторожности самого короля эти твари осушили до последней капли крови. Гномы разделились на два лагеря. Одни, реалисты, памятуя о горькой судьбе орков и гоблинов, были склонны не затевать ссоры с людьми, смириться со своей участью и, переселившись в города, постараться приспособиться к изменившимся условиям. Другие жаждали битвы. В стане непримиримых всячески культивировался миф о данном богом превосходстве нашей расы над другими народами, населяющими Землю. Мергель был вдохновителем и руководителем этого крыла крайнего толка. Поначалу я был готов принять сторону экстремистов и уже отдал приказ о тотальной мобилизации всего взрослого населения… – Гном сделал глоток и замолчал, продолжая задумчиво наблюдать за пляской огненных язычков на обугленных поленьях.