Я обошла его и направилась вглубь комнаты. Здесь, на огромной кровати, в ворохе подушек и одеял лежало существо, не имеющее ничего общего с сердцеедом и красавчиком Эрионаром.

Повелитель Молний стал похож на жертву анорексии: обтянутый кожей череп, потускневшие волосы, темные провалы глазниц и сухие потрескавшиеся губы. Истощенный до невозможности, он тяжело и поверхностно дышал, а каждый его вздох сопровождался грудным хрипом.

Я отодвинула одеяло и с тихим ужасом уставилась на некогда великолепное тело. Сейчас это были кости, обтянутые кожей.

– Теперь ты понимаешь? – произнес рядом со мной Леоверен.

В его голосе прозвучала неприкрытая боль.

– Что с ним?

Да, совсем не так я представляла нашу встречу.

Эрионар задышал чаще, застонал сквозь зубы, но так и не открыл глаза. Чувство, похожее на жалость, кольнуло мое сердце. Я протянула руку и осторожно сжала пальцы асура. Они были холодными и сухими, будто принадлежали неживому существу.

По моей коже пробежал едва заметный электрический разряд. Я тут же убрала руку.

– После твоего побега он сильно бесновался, порывался лететь за тобой, но я не мог этого допустить, – глухо проговорил Владыка, не спуская с сына тяжелого взгляда, – я удалил все воспоминания, связанные с тобой, но не смог оборвать связь, которая установилась между вами. Мы не похожи на эльфов и веров. Когда асур встречает свою виалле, запускается очень сложный процесс, связывающий двух существ воедино. Связываются не только души, но и ауры. Если эту связь не завершить, аура асура остается разомкнутой, и жизненная энергия просто вытекает в никуда. В тот миг, когда мой сын увидел тебя, дотронулся, вдохнул твой запах, его судьба была решена. Он должен был либо стать твоим мужем, либо умереть. Боги знали это, но все равно потребовали тебя.

– Это ужасно, – я с невольным состраданием смотрела на некогда прекрасное лицо и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Сначала он начал терять интерес к развлечениям, потом к делам. Стал молчалив и рассеян, перестал спускаться в гостиную и все дни проводил, запершись в своих покоях. А потом перестал есть. После того, как он не появлялся три дня, его крыло забило тревогу. Они сразу же связались со мной, но было уже поздно. К тому времени, как я прибыл, он вот так и лежал. Джанна каждый день уговаривает его поесть, но он давно перестал реагировать на чье-либо присутствие.

Внезапно Владыка до боли сжал мои плечи.

– Если ты спасешь его… – он оборвал себя и с усилием сглотнул, – если спасешь… можешь требовать у меня все, что захочешь. Даже мою жизнь… Я не задумываясь отдам ее, если такова будет плата за жизнь моего сына.

Я передернула плечами.

– Владыка, вы не забыли, что перед вами сид? Я не могу оставить нуждающегося без помощи, даже если это мой злейший враг. Даже если бы хотела!

Позади нас разрыдалась Джанна.

– Заберите жену и позвольте мне приступить к своим обязанностям, – сухо бросила я и откинула одеяло прочь, обнажая высохшую грудь Эрионара.

Владыка подошел к жене и начал что-то говорить ей вполголоса. Я не прислушивалась, ибо мне это было безразлично. За моей спиной с легким стуком закрылась дверь, оставляя меня наедине с тем, по кому столько времени страдала моя душа.