— М-да. Хорошее начало утра.

— Тебе не лучше? — Она снимает очки, чтобы было хуже видно.

— Да нет. — Он выпячивает нижнюю губу и потирает живот. — Теперь у меня расстройство желудка. — Он говорит тихим мученическим голосом, и хотя Эмма без ума от Иэна, при слове «желудок» ей хочется выставить его за дверь.

— Я тебе говорила, что тот бекон протух, а ты слушать не хотел.

— Не в этом дело…

— Конечно, ты же утверждаешь, что бекон вообще не протухает. Он вялится.

— По-моему, это какой-то вирус…

— Может, эпидемия? В школе тоже все болеют, вот я тебя и заразила.

Он не спорит.

— Я всю ночь не спал. Ужасно себя чувствую.

— Знаю, милый.

— Мало мне гриппа, а еще понос…

— Эти двое друг без друга никуда. Как лунный свет и танцы.

— Ненавижу простужаться летом.

— Не убивайся так, — говорит Эмма, принимая сидячее положение.

— Наверное, у меня желудочный грипп, — говорит Иэн с таким видом, будто ему нравится сочетание произносимых им слов.

— Похоже на то.

— Я весь какой-то… — сжав кулаки, он подбирает слово, которое бы точно отражало всю плачевность его положения, — опухший, вот! Нельзя таким идти на работу.

— Ну и не ходи.

— Но надо.

— Тогда иди.

— Но я же не могу, верно? У меня как будто литр соплей вот здесь. — Он кладет на лоб раскрытую ладонь. — Литр густых соплей.

— У меня теперь весь день этот образ будет стоять перед глазами.

— Извини, но так уж я себя чувствую. — Он протискивается в щелочку между стеной и кроватью на свою сторону и, издав еще один мученический вздох, забирается под одеяло.

Прежде чем встать, Эмма Морли собирается с духом. Сегодня у нее важный день, грандиозный день, и только нытья Иэна ей не хватало. Сегодня в средней школе Кромвелл-роуд состоится премьера мюзикла «Оливер», и шансам, что она провалится, несть числа.

У Декстера Мэйхью тоже важный день. Он лежит на смятых влажных простынях, широко раскрыв глаза, и представляет всяческие катастрофы, которые могут случиться. Сегодня на национальном телевидении премьера его собственного шоу. Это его детище. Воплощение его талантов. Хотя Декстер вдруг начинает сомневаться, что они у него есть.

Вчера вечером он рано лег спать, как дошкольник, — один и трезвый, пока на улице было еще светло, надеясь, что утром проснется свежим, а голова будет хорошо соображать. Но вот уже семь часов из девяти он лежит без сна; он совсем вымотался и разнервничался до тошноты. Звонит телефон; Декстер резко вскакивает и слышит записанный на автоответчике собственный голос, самодовольный и уверенный: «Иииии… здравствуйте!» «Идиот, — думает он, — надо сменить сообщение».

Раздается сигнал. «О… Ну ладно, тебя нет дома. Привет. Это я», — говорит Эмма. Когда Декстер слышит ее голос, его переполняет знакомое чувство облегчения, и он уже собирается снять трубку, как вдруг вспоминает, что они вообще-то в ссоре и он вроде как на нее обиделся. «Извини, что звоню так рано, но кое у кого из нас есть настоящая работа. Просто хотела сказать: сегодня у тебя важный вечер, поэтому удачи. Правда, желаю тебе удачи! Нет, серьезно. У тебя все получится, даже больше чем получится — ты будешь великолепен, я знаю. Только оденься поприличнее и не говори с этим придурошным акцентом. И я знаю, что ты злишься на меня за то, что не смогу прийти, но я буду смотреть все по телевизору и даже хлопать перед экраном как дурочка…»