– Люди Хана Орды, – вежливо поправляет Иосиф. – Не важно, какие именно… Важно, что сделали работу стражи, бесплатно, плюс врач… И ничего не попросили в качестве оплаты. Вместо этого, попросили ещё раз людей Наместника прибыть на разговор. По поводу их же обязанностей. – Палец Иосифа снова назидательно взмывает вверх.

У меня в голове, наконец, укладывается подобие общей мозаики, в которую не могу поверить именно из-за дикости происходящего:

– Вы сейчас на что намекаете? – прямо в лоб спрашиваю Иосифа.

– Мда… Видимо, ваша сестра шутит с подтекстом, – уклончиво отвечает тот, отворачиваясь. – Хорошо. Давайте подождём часа Магриб, а потом дождёмся гостей. Желающих говорить со всеми нами. Только уже весь базар гудит о том, что Хан или его дочь отлично знают, как накормить свою Орду. Судя по происходящему. А голод – самый страшный учитель и лучший погонщик...

– Скорости мыслей, – заканчивает за старика Алтынай, разливая заварившийся чай в пиалы.

________

А мне приходит в голову, что иногда скорость реакции местных порой обгоняет ту, к которой привык я.

Бюрократия – бюрократией, но местную прямолинейность и скорость принятия решений тоже сбрасывать со счетов не стоит.

Взять хоть и зарезанного рукой Алтынай стражника…

– Извините, это те, кто уже вносил аванс, – с этими словами Иосиф отлучается в лавку, поскольку к нему приходит кто-то из клиентов.

Наши четверо отобранных им парней, после небольшого перерыва, снова помогают ему, как ни в чём не бывало и не отвлекаясь ни на что постороннее.

Кстати, судя по тому, как уверенно они подают ему и пакуют то, что он указывает, товары они уже или выучили, или научились распознавать его пометки на тюках.

Пользуясь тем, что мы на время остались одни, поворачиваюсь к Алтынай, переворачивая свою пустую пиалу вверх дном:

– Не зови меня больше дурачком при посторонних.

– Он не посторонний, – удивляется Алтынай. – Он влез в наши проблемы больше нас самих. Гораздо больше… У нас, в отличие от него, всегда есть вторая возможность, даже вторая и третья. Откочевать подальше, если что-то тут не понравится. Либо вернуться на старые территории. А у него такой возможности нет. И кстати, в случаях, когда разные народы не ладят между собой и доходит до крови, первыми всегда страдают джугуты… Так отец говорил.

– Какая жалость, что я не застал этого без сомнения достойного человека, – киваю. – С моим личным опытом частично тоже совпадает… Но не переводи разговор с главного. Ты меня очень задела. НЕ говори больше подобного при ком-то ещё. Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, просто скажи о них мне. Наедине, без посторонних. Если это повторится ещё раз, я очень на тебя обижусь. По-настоящему.

– Извини, не хотела обидеть, – меняется в лице Алтынай. – Просто думала, что он не чужой, вот и сказала бездумно…

– Я вижу.

Она накрывает своей рукой мою правую, лежащую на столе. Видимо, в попытке сгладить ошибку.

– Ты вообще очень непосредственный ребёнок. – Смотрю на наши переплетённые руки. – Но даже если Иосиф тебе близок в равной со мной степени, то я пока что ощущаю определённую дистанцию между ним и нами. Я согласен, что он не чужой нам и достойный человек! Но лично мне он пока близок не настолько, как ты. По крайней мере, пока что.