– Иосиф Владимирович, это болгарская земля, и дружинники будут драться за неё до последней капли крови.

– Разве мы лишаем их возможности сражаться за свою родину? Их патриотический порыв заслуживает глубокого уважения. Оставляя вас здесь как арьергард, убеждён, в случае наступления противника на перевал болгарские воины и донцы удержат позиции. – И, повременив, добавил: – Вы же, Николай Григорьевич, прекрасно понимаете, Хайнкией – слабая ниточка, которая на сегодня будет соединять наш отряд с Дунайской армией, когда мы окажемся в Забалканье.

– Разрешите отдать распоряжение?

– Поезжайте. Не будем терять времени, начнём марш. Да и усачи заждались, видите, поглядывают нетерпеливо, – Гурко указал на проводника.

– Иосиф Владимирович, может, возьмёте одну из дружин?

– Нет, болгары пойдут вслед за бригадой драгун. На той стороне перевала я намерен дать простор кавалерии. Конной атакой мы овладеем селением Хайнкией. Поручика Узунова оставьте при мне, он будет нашим связным.

В окружении штаба Гурко смотрел, как первыми стали подниматься к перевалу 4 –я стрелковая бригада и две сотни пластунов. Казаки шли легко, подоткнув полы черкесок под узкие наборные пояса. Один за другим, прижимаясь к скалам, уходили солдаты в гору. В батареях снимали с лафетов орудия, опорожняли зарядные ящики. Орудийная прислуга готовилась нести пушки на руках.

– Распорядитесь помочь им, – бросил Гурко адъютанту. – Снаряды раздать по ротам. Пусть батальонные пустят вперёд кашеваров. Возьмём Хайнкией, накормим солдат горячей пищей, иначе ввяжемся в бой, – впору сухариков погрызть… Ну-с, господа, – Гурко обвёл взглядом штабных офицеров, – пора и нам на ту сторону…

За стрелками, ведя коней в поводу, тронулась конница, а следом к Хайнкиею потянулись дружины.

– В добрый путь, братушки! – напутствовали солдат ополченцы.

Генерал Столетов отдавал указания командирам дружин:

– Первой и пятой дружинам прикрыть выходы на перевал. Данную задачу возлагаю на вас, полковник Вяземский. В резерве дружина капитана Попова… За Хайнкией мы в ответе…

Когда командиры дружин разошлись, Столетов сказал начальнику штаба ополчения:

– Я верю в болгарского воина.

– Разделяю вашу точку зрения, – согласился подполковник Рынкевич. – Убеждён, ваше превосходительство, неприятель не предпримет попыток отбить перевал.

– Подполковник, – прервал Рынкевича Столетов, – мы не можем полагаться только на интуицию. Туркам известны на Балканах все тропы, и кто поручится, что они не попытаются отрезать генерала Гурко от основных сил.

А Передовой отряд всё выше и выше поднимался в горы. Крутая тропинка местами вилась над самым обрывом. Лошади пугливо косились, храпели. Солдаты жались к скалам. Стоян вёл коня в поводу, то и дело поглаживая его по холке.

– Внизу теплынь, а тут вона – снега, – переговаривались солдаты.

– Глаза слепнут, братцы!

– Всю обутку в горах дорвали. Вона, сапоги каши просят!

– По такой стёжке вниз босыми спустимся.

– Ты ещё попробуй спустись. Не доведи Бог, турок вон ту горку оседлает и на выбор постреляет.

– Всех до едина положит…