Ладони упираются мне в грудь. Всё… тормози, Зольников! Сейчас испортишь всё!!

С гигантским усилием отрываюсь от её губ и впечатываю свои в её скулу. Крепко прижимаю к своей пульсирующей от взбесившегося сердца груди. Веду губами до ушка.

Давай… говори что-нибудь съедобное и адекватное, майор!..

А как говорить адекватное, если я как никогда от него далёк?!

Обхватываю её лицо ладонями, заглядываю в глаза.

— Очень… хотел… поцеловать.

— Поцеловал? — хрипло.

— Мхм…

— Что дальше? — с вызовом дёргает бровью, прищуриваясь.

— Всё… — нетерпеливо кусаю свою губу.

Отпускай, Зольников, перебор!

Перед тем, как убрать от неё свои руки, прикасаюсь губами к брови, вдыхая поглубже запах волос. И едва сдерживаюсь, чтобы не впечатать её в свой стояк.

Аааа!

Отпускаю…

— Ложись спать. Поздно уже… — подводит меня голос.

Падаю на кресло, снова делая вид, что работаю в телефоне. Сам едва могу дышать!

Вижу периферийным зрением, как Ольга скидывает туфли, забирает бутылку вина с верхней полки, делает несколько глотков из горлышка.

— Налить в бокал?

— Сиди там, майор! — пьяно и тоже срывающимся голосом. — Обойдусь…

Встречаемся взглядами…

Блять… да мы СВ сейчас подпалим!

Я честно пытаюсь не смотреть в ее сторону минут десять. А потом вдруг меня перекрывает — а какого черта?.. Хреновая стратегия. Завтра попрощавшись разойдемся в разные стороны? А может я не хочу!

Её хочу. Сейчас. И завтра. И вообще! Пусть эта карусель закрутится!

Мне вообще плевать — что там и кто там у неё. Завтра я снесу всю эту конструкцию нахуй! Только я буду.

Отрываю от экрана взгляд, останавливаясь им на красивых коленях. Между крепкими бедрами зажата темная бутылка вина. Это пиздец как эротично…

Хмурясь, чуть расфокусированным взглядом смотрит в экран телефона.

Он звонит.

Вслушиваюсь в каждую фразу, в её грудной глубокий голос, срывающийся на хрипотцу.

— Да, мам?.. Да… Еду, утром буду. Встретит…

«Мама…», — вероятно всё же едет домой.

— Зачем приезжал?.. — напрягается. — Мммм… Ясно.

Делает глоток из бутылки.

— Да, собираюсь, — жестче, но тише. — Как будто бы у меня есть выбор. Нет. Не будет белого. Пусть будет… серебро. Ну и что! — раздраженно. — Всё, хватит. Не хочу об этом… Спокойной ночи, мам.

Пренебрежительно отбрасывает телефон в сторону.

Расстёгиваю верхнюю пуговицу. И еще парочку. Жарко мне от своих неблагочинных намерений…

Ольга поднимает на меня взгляд.

Молчим…

Её грудь вздымается не реже, чем моя. Мне вообще кажется, мы дышим в унисон.

И между нами теперь нет даже разделявшего раньше стола.

Протягиваю руку.

— Угостишь?

Сделав еще глоток отдает бутылку. Мне по кайфу пить из горлышка, которое мгновение назад прикасалось к её губам. И мои глаза закрываются от удовольствия.

Сделав несколько глотков сладкого алкоголя, возвращаю ей.

Голову немного кружит. От того, как она медленно обхватывает горлышко губами, глядя мне в глаза… свет у меня внутри гаснет.

Я встаю…

Ее взгляд спускается ниже и застывает на моей откровенно выпирающей ширинке.

Нет, меня это не обламывает. Мне наоборот, вставляет, что она видит, как я ее хочу.

Расстегиваю пуговицы на рукавах. Подворачиваю их повыше, обнажая предплечья. Кладу руки на ремень, дергаю пряжку и немного расслабляю его.