На-Хаг, пригнувший к земле тяжелую рогатую голову, мерно сопел.

Крылатый Дурсон важно расхаживал чуть в стороне, негромко хлопая могучими крыльями.

Четыре высших иерарха Кадаф, четыре пары золотых глаз, четыре очага глубокой ненависти. Священной ненависти. Неистовая мощь которой могла остановить ураган и разрушить город. Но она не могла остановить того, кто одиноко вышел на площадь по Тверской улице и небрежно встал в десятке метров от гиперборейцев.

Элигор не ошибся: Сантьяга собирался участвовать в бою. Впервые за много лет комиссар вышел на улицу Тайного Города не в элегантном костюме, а в добротной и простой одежде рядового гарки. В черном, наглухо застегнутом комбинезоне — навы не признавали доспехов, — перетянутом кожаным поясом. Но никакого оружия. Ни одного клинка. Сантьяга вышел к иерархам Кадаф с голыми руками.

— Ты всегда был храбр, — помолчав, заметил Элигор.

— И жесток, — тихо добавил комиссар.

— Да, — спокойно согласился краснокожий. — Мы помним, что ты никогда не берешь пленных. — Бесплотная, но такая материальная волна ненависти нахлынула на Сантьягу — гиперборейцам было что вспомнить. — Зачем ты пришел?

Каждая секунда, каждое мгновение работали на наложниц, и Элигор был не прочь затянуть разговор.

— Если уж ты вспомнил, что я не беру пленных, красный, я надеюсь, что ты не забыл и то, что я недолюбливаю насилие, — комиссар прищурил черные глаза. — Мы можем открыть врата в Глубокий Бестиарий прямо сейчас, у меня есть достаточное количество Золотого Корня. Наложница создаст переход, и вы уйдете. Все.

— У нас есть время подумать?

— Элигор, — улыбнулся Сантьяга, — пытаясь выставить меня дурачком, ты выглядишь смешно. У тебя впереди ад. Но есть возможность выбрать более комфортабельную преисподнюю. Твой ответ?

— Мы выбираем ад! — Краснокожий тоже улыбнулся.

И ад начался.

— Сеть? — недоверчиво переспросил Артем, вертя в руках маленький, удобно ложащийся в ладонь артефакт.

— А чем ты собираешься ловить птичку? — ехидно поинтересовался Кортес. — Удочкой?

Артефакт, который он велел купить, был снаряжен «Паутиной», превосходным заклинанием, предназначенным для сковывания движений противника. При активизации, одновременно с выстреливанием липкой сети, в землю вонзался мощнейший якорь, приковывающий жертву к месту. Дальнейшие действия определялись по ситуации: пойманного врага можно было расстрелять с безопасного расстояния или опутать еще более сильным арканом для дальнейшей транспортировки в ближайший застенок.

— Но почему именно Дурсон? — осведомилась Инга. — Почему нам не заняться каким-нибудь другим иерархом?

— Всех остальных угробят гарки, — пожал плечами опытный наемник. — Это же очевидно! А у летуна есть возможность для маневра. Когда навы нажмут по-настоящему, Дурсон попытается вырваться, тут ты его и накроешь.

— Чем?

— «Эльфийскими стрелами». Дурсон, как все крылатые твари Азаг-Тота, чувствителен к магии огня. К тому же он будет здорово потрепан, и у вас получится.

— У нас? — встрепенулся Артем. — А где будешь ты?

— У меня есть другие дела, — вздохнул Кортес и, пожав напарнику руку, направился в сторону Красной площади.