Когда с работы пришла мама, щенок уже давным-давно спал, свернувшись клубочком, завернутый в старый клетчатый плед, а Олег, ликвидировав с помощью тряпки лужу в коридоре, привычно бороздил виртуальные просторы.

Сказать, что мама была не слишком рада щенку, – это еще мягко сказать. Она едва не выставила обоих за дверь. Пришлось применить секретное оружие. Фраза: «А папа бы разрешил» – была запрещенным приемом, зато действовала беспроигрышно и использовалась Олегом только в самых крайних случаях. Например, в этом, потому что на улице щенок, безусловно, погиб бы. Почему ради благого дела не использовать верный метод?

Услышав кодовую фразу, мама сразу замолчала и, махнув рукой, ушла на кухню.

Минуты через три Олегу стало совсем стыдно, и он последовал за ней.

Мама сидела за столом, обхватив голову руками. Она не плакала – просто смотрела в темное окно, и от этого на душе становилось еще паршивее.

– Мам, – окликнул ее Олег, останавливаясь в дверях, – я не хотел… просто Чудик такой славный… Ну хочешь, я его отнесу? Только завтра, сейчас очень холодно.

– Оставляй, – мама тихонько вздохнула. – Тебе, наверное, нужен такой друг.

– Конечно, нужен! Спасибо! – парень обнял ее и поцеловал в макушку.

Мама устало улыбнулась.

– Мам, послушай, – он опустился на стул напротив нее, – а я вот думаю, вдруг отец жив? Что, если он пытается подать нам знак? Мало ли…

Она медленно покачала головой.

– Олежка, Олежка! Оставь эти мысли! Мне бы и самой хотелось, но не надо себя обманывать. Потом будет больнее. Ты уже взрослый, ты все понимаешь! Обман сначала вроде бы утешает, но в итоге… только хуже. Я знаю.

– Да, мам, – Олег и вправду почувствовал себя совсем взрослым. Зря он все же, несмотря на все сомнения, в глубине души поверил этой девчонке. – Ты голодная, давай я тебе котлеты разогрею.

– Опять сковородку спалишь! – сказала она, но совсем не зло.

Щенок быстро освоился в квартире. Обнюхав комнату Олега, вскоре он уже чувствовал себя в ней хозяином, вел нешуточную войну с большими плюшевыми тапками и порыкивал на Большого Брата, не без оснований подозревая в нем серьезного конкурента в борьбе за внимание своего человека.

Она стояла, небрежно опершись на стол и грациозно изогнув тело.

Красивая! Это Алиса с горечью поняла сразу. Кроме великолепной фигуры, подчеркнутой простым охристо-желтым трикотажным платьем, к достоинствам незнакомки можно было отнести пышные волосы редкого рыжего оттенка, напоминающего о языках пламени, маленький, но чувственный рот, и большие, чуть скошенные к вискам зеленые глаза. Нет, она даже не красивая, а очень красивая – яркой, дразнящей красотой уверенной в себе женщины. Такой Алисе не стать, наверное, никогда.

Незнакомка в желтом по-хозяйски опиралась на чужой стол.

Но самая худшая новость заключалась в том, что это был стол Владимира Ольгердовича. И всегда невозмутимый учитель географии смотрел на свою гостью со странным, непонятным девушке чувством. Ей показалось, что это внимание и преданность, и во рту тут же стало горько.

Интересно, кто эта дама? Может быть, чья-то мама? Сколько же ей лет? Может, тридцать и она совсем старая?..