Принцесса и правитель переглянулись и дружно пожали плечами:

— Если бы все опасности разрешались так просто!

На протяжении пяти дней путников никто не тревожил. Они прекрасно отдыхали в богатом жизнь бору, в котором, к тому же, не водилось особо опасных хищников. На второй день смертоносцы натянули ловчую сеть еще и со стороны, обратной к озеру, прикрывшись от возможного нападения с хребта, а на третий день прикрыли лес с боков, оставив для прохода только узкие лазы. Каждый день на огородившие бор стены налипали десятки мух и бабочек, а кроме того — по несколько гусениц, жуков и прочей живности. Путникам оставалось только ходить вдоль и собирать добычу.

— Почему вы не охотитесь так всегда? — спросил правитель у Дравига, когда смертоносцы в очередной раз собирали «урожай».

— Ловчая сеть редко приносит такую удачу, — признался старый паук. Не везде так много дичи и так мало врагов, не везде ее можно натянуть, очень часто добыча замечает и обходит ловушку. К тому же, охота должна быть интересной, дичь нужно выследить, схватить волей, принять в лапы. Ведь мы разумные существа, и для нас важно не просто добыть пищу, но и то, как она достается.

— Постой, — вспомнил Найл, наблюдая, как легко и просто они снимают мохнатых мотыльков. Когда я спускался по паутине там, в лощину с многоножкой, я спрыгнул на эту тварь сверху.

— Да, Посланник, я помню этот момент.

— Но как это могло получиться?! Ведь я держался за паутину, а она липкая, она мой вес удержать может!

— Ты просто захотел этого, Посланник, и она тебя отпустила.

— Как это «отпустила»?

— Как обычно, Посланник. Паутина ведь понимает, что от нее хотят, и иногда держит что-то, а иногда отпускает.

— Ты хочешь сказать, что она живая?!

— Конечно, Посланник. Иначе как бы мы могли ею пользоваться? Мы бы сами к ней прилипали. Нужно просто захотеть ее свойства, и она становится такой как нужно. Или удерживает добычу, или ее отпускает.

Найл промолчал, но изумление его излучалось с такой силой, что Дравиг переспросил:

— А что тебя удивляет, Посланник?

— Не понимаю, как паутина может быть живой.

— Так же, как и все вокруг. Как мухи, камни, деревья, вода.

— Камни? — осторожно уточнил Найл.

— Разумеется, Посланник. Ведь мы видим их, когда оцениваем мир, переходя в мир мыслей.

— Только тогда, когда они долго находятся на одном месте, и их энергетическое поле успевает впечататься в информационные нити Вселенной.

— А разве энергия, это не основной признак мышления, Посланник? Раз у камней есть энергетическое поле, значит, они тоже способны к мысли. Пусть не так, как мы, пусть след их разума проявляется спустя месяцы и годы, но ведь он есть!

Найл надолго замолчал, осмысливая услышанное, а потом притронулся к ране у себя на боку. После боя ее залепили паутиной, потом он надел сверху тунику, которая тут же прилипла, и с тех пор правитель этого места предпочитал не трогать. Однако, если паутина и вправду способна реагировать.

Правитель взялся за подол туники, мысленно приказал: «отпусти» — и тихонько дернул.

Никакого эффекта. Впрочем, паутина никак не может быть настолько разумной, чтобы понимать слова.