— Не правда ли, — спросил Вильгельм, — весело и приятно кататься в лодке на парусе, при попутном ветре?
Михайлов улыбнулся.
— Неужели ты думаешь, — возразил он, — что меня забавляет одна прогулка? Неужели ты думаешь, что из одной ничтожной прихоти я вверяю жизнь свою этим сколоченным доскам? Ошибаешься, ребенок! И если тобою при выборе образа жизни не руководила благороднейшая, возвышеннейшая мысль, то я отказываюсь смягчить гнев твоего отца. Неужели ты не познаешь в беспредельном пространстве морей великую связь, сотворенную самим Господом для соединения всех стран в одно целое, общее? Не дав человеку физических средств переступать за эти моря, Всевышний, по неизмеримой премудрости Своей, даровал ему ум, и в этом уме заключаются тысячи сокровищ, которыми человеку предоставлено пользоваться. Таким образом он придумал подвижные жилища, в которых быстро переносишься из края в край, из одной части света в другую. Без мореплавания богатейшие страны походили бы на сокровища, зарытые в землю; без мореплавания свет просвещения не мог бы проникнуть в отдаленнейшие земли. Мореплавание придало торговле обширные размеры, и с помощью мореплавания произведения всего земного шара стекаются вместе на пользу государств и для увеличения благосостояния народов. Мореплавание сближает людей, и чрез это сближение быстро распространяется просвещение, потому что один сообщает свои познания и открытия другому. Чему обязана твоя цветущая отчизна своим богатством и блеском? Мореплаванию и торговле! Без этих двух великих двигателей здесь и поныне были бы одни пустынные, бесплодные болота, на которых вела бы печальную, нищенскую жизнь толпа бедных рыбаков.
Михайлов замолчал и подпер задумчиво голову ладонью. Вильгельм все еще слушал и изумлялся величественному выражению лица простого плотника.
— Да! — продолжал последний после краткого молчания. — Я убедился, что государству необходимо мореплавание, необходимы сношения с отдаленнейшими странами, если оно хочет выйти из китайского застоя. Я убедился в этом, предначертал себе цель и неутомимо стремлюсь к ней! Я предчувствую и знаю, что мне предстоит тяжкий труд, сильная, продолжительная борьба с закоренелыми, вековыми предрассудками, но не унываю! Я сам себе создал людей, — продолжал Михайлов как бы про себя и забыв о присутствии Вильгельма, — я создал себе людей, которые будут в состоянии понимать мои благие намерения и которые будут содействовать приведению их в исполнение! Новый корабль, в постройке которого я сам участвовал, послужит мне ретивым конем, под копытами которого я задавлю змею грубого невежества! Новая эпоха наступает для России! На отдаленных, пустынных болотах, где–нибудь в глуши изберу я выгодное место для сооружения гнезда русскому орлу, положу твердое, непоколебимое основание будущему благосостоянию моей отчизны, и обширнейшая в целом мире держава сделается и могущественнейшею!
Михайлов произнес эти слова восторженным голосом, и самое море утихло, сгладило волны, как бы внимая пророчеству! Вильгельм так заслушался, что невольно опустил руль, и сидел неподвижно, вытаращив глаза на говорившего.