– Пол, – начал отец, – я никогда не предполагал, что стану богатым человеком, но, по видимости, это может со мною скоро случиться. Моя новая машина, – он произнёс её техническое наименование, – вызвала к себе интерес, и Эллисон, фабрикант из Боро Грин, предложил мне стать его компаньоном.
– Сам мистер Эллисон, мировой судья?! Который держит свой выезд?
– Да, мой мальчик, Джон Эллисон. Но едва ли я тоже буду разъезжать в собственном экипаже. Хотя надеюсь, что и ходить пешком твоей матушке не придётся, ведь она уже не молода, как раньше. Так или иначе, до богатства мне ещё далеко. Полагаю начать с третьей доли дохода. Она составит, вероятно, семь сотен или больше. Притом я приобретаю возможность развивать свои идеи, что для меня гораздо важнее денег. У Эллисона, кстати сказать, нет сыновей, потому, если всё будет идти своим чередом, дело однажды окажется в твоих руках. Барышни Эллисон ещё малы, а когда они подрастут, чтобы выйти замуж, их супруги могут быть не из нашей профессии. Тогда тебе выпадет шанс, и ты не упустишь его, сын, если проявишь упорство. Великий изобретатель из тебя едва ли выйдет, но такие, как ты, зачастую живут лучше тех, кто предаётся фантазиям о несозданных вещах. Я очень рад был увидеть в родственниках твоей матушки столько ума и добросердечья. Пастора я полюбил как брата, а супруга его – хорошая тихая женщина. Сказать по правде, Пол, я буду счастлив, если однажды ты придёшь ко мне с известием, что Филлис Хольман станет моею дочерью. Не имей эта девушка ни пенни, она могла бы составить счастье мужчины. Между тем от отца к ней перейдёт дом с землёю. По состоянию вы будете ровней друг другу, если наше дело заладится.
Лицо моё пылало. Я хотел ответить, но не находил слов. Мысль о том, чтобы когда-нибудь обзавестись женою, приходила мне в голову и прежде, однако я был удивлён и сконфужен, нежданно услышав такие речи от отца. Заметив моё замешательство, он слегка улыбнулся и проговорил:
– Ну, мой мальчик, что же ты скажешь своему старику-отцу? Ты, разумеется, ещё очень молод, но я в твои годы отдал бы правую руку, появись у меня надежда жениться на девушке, которую я любил.
– На моей матери? – спросил я, уловив в отцовском тоне странную перемену.
– Нет, Пол. Твоя матушка – чудесная женщина, лучше не сыскать. Но та, о которой я мечтал в юности, не знала о моих чувствах к ней. Через год или два она умерла, ни о чём не подозревая. Пожалуй, ей радостно было бы узнать, как я её любил. Бедная Молли! Мне пришлось оставить родные места, чтобы зарабатывать себе на хлеб, а вернувшись, я уже не застал её в живых. Больше я не приезжал в те края. Так вот, мой мальчик: если тебе мила Филлис Хольман и ты полагаешь, что и сам можешь быть ей мил, то у тебя всё сложится счастливее, чем у меня.
Коротко посовещавшись с самим собою и придя к ясному заключению, я наконец-то ответил:
– Отец! Даже полюби я Филлис Хольман, я никогда бы не смог добиться от неё взаимности. Она мне всё равно что сестра, а я для неё брат, младший брат. – Лицо моего родителя чуть помрачнело. – Вы ведь видели, как она развита. Ум её скорее мужской, нежели женский. Греческий и латынь…